Средневековая литература

Английские народные баллады

ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω ω 

THE DOUGLAS TRAGEDY

ТРАГЕДИЯ ДУГЛАСОВ

Rise up, rise up, now, Lord Douglas," she says,
"And put on your armour so bright;
Let it never be said that a daughter of thine
Was married to a lord under night.

"Rise up, rise up, my seven bold sons,
And put on your armour so bright,
And take better care of your youngest sister,
For your eldest's awa the last night."

He's mounted her on a millk-white steed,
And himself on a dapple grey,
With a bugelet horn hung down by his side,
And lightly they rode away.

Lord William lookit oer his left shoulder,
To see what he could see,
And there he spy'd her seven brethren bold,
Come riding over the lee.

"Light down, light down, Lady Margret," he said,
"And hold my steed in your hand,
Until that against your seven brethren bold,
And your father, I mak a stand."

She held his steed in her milk-white hand,
And never shed one tear,
Until that she saw her seven brethren fa,
And her father hard fighting, who lovd her so dear.

"O hold your hand, Lord William!" she said,
"For your strokes they are wondrous sair;
True lovers I can get many ane,
But a father I can never get mair."

O she 's taen out her handkerchief,
It was о the holland sae fine,
And aye she dighted her father's bloody wounds,
That were redder than the wine.

"O chuse, O chuse, Lady Margret," he said,
"O whether will ye gang or bide?"
"I 'll gang, I 'll gang, Lord William," she said,
"For ye have left me no other guide."

He 's lifted her on a milk-white steed,
And himself on a dapple grey,
With a bugelet horn hung down by his side,
And slowly they baith rade away.

O they rade on, and on they rade,
And a' by the light of the moon,
Until they came to yon wan water,
And there they lighted down.

They lighted down to tak a drink
Of the spring that ran sae clear,
And down the stream ran his gude heart's blood,
And sair she gan to fear.

"Hold up, hold up, Lord William," she says,
"For I fear that you are slain;"
" Т is naething but the shadow of my scarlet cloak,
That shines in the water sae plain."

O they rade on, and on they rade,
And a' by the light of the moon,
Until they cam to his mother's ha door,
And there they lighted down.

"Get up, get up, lady mother," he says,
Get up, and let me in!
Get up, get up, lady mother," he says,
"For this night my fair lady I 've win.

"O mak my bed, lady mother," he says,
"O mak it braid and deep,
And lay Lady Margret close at my back,
And the sounder I will sleep."

Lord William was dead lang ere midnight,
Lady Margret lang ere day,
All all true lovers that go thegither,
May they have mair luck than they!

Lord William was buried in St. Mary's kirk,
Lady Margret in Mary's quire;
Out о the lady's grave grew a bonny red rose,
And out о the knight's a briar.

And they twa met, and they twa plat,
And fain they wad be near;
And a' the warld might ken right weel
They were twa lovers dear.

But bye and rade the Black Douglas,
And wow but he was rough!
For he pulld up the bonny brier,
And flang 't in St. Mary's Loch.

Проснись поскорее, мой лорд, мой супруг,
Надень свой тяжелый доспех.
Пусть люди не скажут, что Дугласа дочь
Обвенчана тайно от всех.

Проснитесь, проснитесь, мои сыновья,
Седлайте коней вороных.
Пусть люди не скажут, что Дугласа дочь
Венчалась тайком от родных!

Беглянка несется на белом коне,
А рыцарь - на сером за ней.
В руке его - меч, на поясе - рог,
И оба торопят коней.

Назад оглянулся и слушает он,
Что слышится в поле глухом.
Там слышится топот и ржанье коней -
Семь рыцарей скачут верхом.

- Мой шелковый повод, подруга, возьми.
Держи моего жеребца.
Средь чистого поля я встречу один
И братьев твоих, и отца!

Стояла она, смотрела она,
И горько ей было смотреть,
Как шестеро братьев один за другим
Должны за нее умереть.

Стояла она, смотрела она
И слез удержать не могла,
Когда наконец ее старый отец
Свалился с крутого седла.

- Опомнись, опомнись, безжалостный лорд.
Постой, не рази до конца.
Я нового друга могла бы найти, -
Найду ли другого отца?

Сняла она с шеи узорный платок
Голландского полотна.
Но алая кровь из отцовской груди
Бежала, как струйка вина.

- Ты хочешь ли дальше поехать со мной
Иль, может, вернешься к родне?
- Поеду с тобой, мой единственный друг, -
Других не оставил ты мне!

Опять они скачут вперед и вперед.
Луна над полями взошла,
С коня он спустился у бледной воды
И снял свою даму с седла.

Вот оба склонились уста освежить
Студеной водою ручья.
Но кровью горячего сердца его
Под ним обагрилась струя.

- Ты ранен, ты ранен,-сказала она,-
И кровь твоя в воду бежит!
- О нет, дорогая, пурпурный мой плащ,
В воде отражаясь, дрожит.

Опять они скачут при свете луны,
Несутся всю ночь напролет.
У темного замка сошел он с коня
И крикнул, стучась у ворот:

- Открой поскорее, сударыня мать,
Усталого сына впусти.
Желанную гостью на краткую ночь
Ему довелось привезти.

Спеши приготовить для сына постель,
Вели ее мягче постлать.
Жену молодую со мной положи -
И долго мы будем спать!

Он тихо скончался ночною порой,
Подруга - в предутренней мгле.
Пусть горестный жребий влюбленной четы
Не ждет никого на земле!

У церкви Марии беглянка лежит,
А рядом - погибший любовник.
Над ней белоснежная роза цветет,
Над ним - темно-красный шиповник.

Кусты разрослись и ветвями сплелись,
И в мае цветут они оба,
И шепчут они, что лежат в их тени
Два друга, любивших до гроба.

Перевод С. Маршака

CLYDE WATER

ВИЛЛИ И МАРГАРИТА

Willie stands in his stable door,
And clapping at his steed,
And over his white fingers
His nose began to bleed.

"Gie corn unto my horse, mither,
Gie meat unto my man;
For I maun gang to Margaret's bour
Before the nicht comes on." -

"O stay at home, my son Willie,
The wind blaws cauld an' sour;
The nicht will be baith mirk and late
Before ye reach her bour." -

"O though the nicht were ever sae dark.
Or the wind blew never sae cauld,
I will be in my Margaret's bour
Before twa hours be tald." -

"O an ye gang to Margaret's bour
Sae sair against my will,
In the deepest pot o' Clyde's water
My malison ye 'se feel."

As he rade owre yon high high hill,
And doun yon dowie den,
The roaring that was in Clyde's water
Wad fley'd five hundred men.

His heart was warm, his pride was up,
Sweet Willie kentna fear;
But yet his mither's malison
Aye soundit in his ear.

"O spare, O spare me, Clyde's water:
Your stream rins wondrous strang:
Mak' me your wrack as I come back,
But spare me as I gang!"

Then he rade in, and further in,
And he swam to an' fro,
Until he 's grippit a hazel bush
That brung him to the brow.

Then he is on to Margaret's bour,
And tirled at the pin;
But doors were steek'd and windows barr'd,
And nane wad let him in.

"O open the door to me, Marg'ret!
O open and let me in!
For my boots are fu' o' Clyde's water
And the rain rins owre my chin." -

"I darena open the door to you,
Nor darena let you in;
For my mither she is fast asleep,
And I maun mak' nае din." -

"О hae ye ne'er a stable?" he says,
"Or hae ye ne'er a bam?
Or hae ye ne'er a wild-goose house
Where I might rest till mom?" -

"My bam it is fu' o' corn," she says,
"My stable is fu' o' hay;
My house is fu' o' merry young men;
They winna remove till day." -

"O fare ye weel then, May Marg'ret,
Sin' better may na be!
I've gotten my mither's malison
This nicht, coming to thee."

He's mounted on his coal-black steed,
-O but his heart was wae!
But ere he came to Clyde's water
'Twas half up owre the brae,

"An hey, Willie! an hoa, Willie!
Winna ye turn agen?"
But aye the louder that she cried
He rade agenst the win'.



As he rade owre yon high high hill,
And doun yon dowie den,
The roaring that was in Clyde's water
Wad fley'd a thousand men.


Then he rade in, and farther in,
Till he cam' to the chine;
The rushing that was in Clyde's water
Took Willie's riding-cane.



He lean'd him owre his saddle-bow
To catch the rod by force;
The rushing that was in Clyde's water
Took Willie frae his horse.

"O how can I turn my horse's head?
How can I learn to sowm?
I've gotten my mither's malison,
And it's here that I maun drown!"

O he swam high, and he swam low,
And he swam to and fro,
But he couldna spy the hazel-bush
Wad bring him to the brow.

He 's sunk and he never rase agen
Into the pot sae deep...
And up it waken'd May Margaret
Out o' her drowsie sleep.

"Come hither, come here, my mither dear,
Read me this dreary dream;
I dream'd my Willie was at our gates,
And nane wad let him in." -

"Lie still, lie still now, my Meggie:
Lie still and tak' your rest;
Sin' your true-love was at your gates
It's but twa quarters past." -

Nimbly, nimbly rase she up,
And nimbly put she on;
And the higher that the lady cried,
The louder blew the win'.

The firstan step that she stept in,
She steppit to the queet:
"Ohon, alas!" said that lady,
This water 's wondrous deep."

The neistan step that she stept in,
She waded to the knee;
Says she, "I cou'd wade farther in,
If I my love cou'd see."

The neistan step that she wade in,
She waded to the chin;
The deepest pot in Clyde's water
She got sweet Willie in.

"Ye've had a cruel mither, Willie!
And I have had anither;
But we sail sleep in Clyde's water
Like sister an' like brither."

Вилли в конюшне у стойла стоит,
Гладит коня своего.
На руку белую вдруг полилась
Из носу кровь у него.

"Матушка, корму коню положи!
Ужинать конюху дай!
Еду сейчас к Маргарите: поспеть
Засветло надо. Прощай!"

"Вилли, останься! не езди, родной!
Ветер студеный шумит;
Смеркнется скоро, а ночи темны...
Путь через речку лежит".

"Пусть не бывало темнее ночей,
Ветра сильней, холодней -
Еду сейчас к Маргарите: поспеть
Засветло надо мне к ней".

"Вилли, не езди! Поедешь-добра
Ты и не жди! Прокляну!
Клейд и широк, и глубок - и пойдешь
Ты, словно камень, ко дну".

Он оседлал вороного коня,
Сел на него - и погнал.
Клейд еще был далеко, а в полях
Ветер и выл, и стонал.

Вилли в долину съезжает с холма, -
Вся потемнела река;
Зверем ревет она, бешено бьет
Темной волной в берега.

Сердцем он пылок, отважен душой:
Клейду ль его испугать?
Только звучит все в ушах у него,
Словно клянет его мать.

Вплавь на коне переправился он,
Как ни бурлила река.
К милой поспел он уж в темной ночи...
Спят все; нигде огонька.

Долго вкруг дома ходил он; стучал
Долго у двери кольцом...
Дверь на замке, и все окна темны -
Словно как вымер весь дом.

"Ах, отвори, Маргарита моя!
Ах, отвори поскорей!
Мерзнет вода у меня в сапогах;
Весь я продрог до костей".

"Как тебе, Вилли, я дверь отворю?
Матушка спать улеглась.
Петли скрипят, половицы скрипят-
Встану - проснется как раз".

"Если к себе ты не пустишь меня
К Вилли не будешь добра,
Ты мне хоть угол какой укажи,
Где б отдохнуть до утра".

"Вилли, нельзя тебе здесь ночевать:
Поздно приехал ко мне.
Были три горницы в доме пустых;
Заняты нынче оне:

Хлебом одна и соломой одна;
В третьей приезжие спят -
Три молодца разудалых: они
Завтра весь день прогостят".

"Бог же с тобой, Маргарита! прощай!
Вижу - ты хочешь мне зла.
Видно, недаром, как ехал к тебе,
Мать меня грозно кляла".

Сел он, погнал вороного коня;
Сердце в нем ныло тоской.
По полю ветер и выл, и стонал;
Небо темнело грозой.

Вилли в долину съезжает с холма, -
Вся почернела река;
Зверем ревет она, бешено бьет
Черной волной в берега.

С берега в воду спустил он коня;
Сам же дрожит весь как лист.
Ветер, кидаясь по бурным волнам,
Вырвал из рук его хлыст.

Вилли поймать его хочет: к воде
Он наклонился с седла.
Буря, кидаясь по темным волнам,
Шляпу с него сорвала.

Вилли поймать ее хочет: к воде
Он наклонился с седла.
Буря, кидаясь по черным волнам,
Вилли с коня сорвала.

С берега брат ему старший кричит:
"Очень же, малый, ты прост!
Плавать не можешь, так знал бы держал
Крепче коня - хоть за хвост!"

"Плавай не плавай - беды не избыть!
Что мне держаться коня?
Мать, провожая, на смерть обрекла
Грозным проклятьем меня!"

Молвил - и камнем он в воду пошел,
И не поднялся со дна.
Временем тем Маргарита его
Вдруг пробудилась от сна.

"Матушка, встань! разгадай мне мой сон!
Снилась мне бурная ночь...
Снилось мне: милый стучал у дверей;
Ты прогнала его прочь".

"Спи, Маргарита, родное дитя!
Спи, не страшись ничего!
Милый твой был, и тебя он будил;
Я не впустила его".

Тихо с постели тут дочь поднялась;
К двери идет и дрожит...
Из дому вышла - кричит и зовет...
Ветер все пуще шумит.

К клейдским волнам прибежала она;
В воду ступила ногой...
"Господи боже мой! Грозен ты, Клейд:
Видно, не быть мне живой!"

Дальше ступила - по белую грудь
В бурные волны ушла.
"Глубже пойду я, грозы не боюсь -
Только бы Вилли нашла!"

Глубже ступила... Уж ветер волной
Ей через плечи плескал;
Вдруг обо что-то запнулась она:
Тут ее Вилли лежал.

"Вилли, мой друг! Недобра к тебе мать;
Мать и ко мне недобра...
Вместе мы ляжем и вместе уснем,
Словно как брат и сестра!"

Перевод М. Михайлова

THE TWA SISTERS

БАЛЛАДА О ДВУХ СЕСТРАХ

There were two sisters sat in a bour;
Binnorie, O Binnorie
There came a knight to be their wooer.
By the bonny mill-dams of Binnorie

He courted the eldest with glove and ring,
Binnorie, O Binnorie
But he loed the youngest aboon a' thing.
By the bonny mill-dams of Binnorie

The eldest she was vexed sair,
Binnorie, O Binnorie
And sore envied her sister fair.
By the bonny mill-dams of Binnorie

The eldest said to the youngest ane,
Binnorie, O Binnorie
"Will ye go and see our father's ships come in?"
By the bonny mill-dams of Binnorie



She's taen her by the lilly hand,
Binnorie, O Binnorie
And led her down to the river strand.
By the bonny mill-dams of Binnorie


The youngest stude upon a stane,
Binnorie, O Binnorie
The eldest came and pushed her in.
By the bonny mill-dams of Binnorie



"O sister, sister, reach your hand,
Binnorie, O Binnorie
And ye shall be heir of half my land."
By the bonny mill-dams of Binnorie

"O sister, I'll not reach my hand,
Binnorie, O Binnorie
And I'll be heir of all your land.
By the bonny mill-dams of Binnorie

"Shame fa the hand that I should take,
Binnorie, O Binnorie
It's twin'd me and my world's make."
By the bonny mill-dams of Binnorie

"O sister, reach me but your glove,
Binnorie, O Binnorie
And sweet William shall be your love."
By the bonny mill-dams of Binnorie

"Sink on, nor hope for hand or glove,
Binnorie, O Binnorie
And sweet William shall better be my love.
By the bonny mill-dams of Binnorie

"Your cherry cheeks and your yellow hair
Binnorie, O Binnorie
Garrd me gang maiden evennair."
By the bonny mill-dams of Binnorie

Sometimes she sunk, and sometimes she swam,
Binnorie, O Binnorie
Until she came to the miller's dam.
By the bonny mill-dams of Binnorie



"O father, father, draw your dam,
Binnorie, O Binnorie
There's either a mermaid or a milk-white swan."
By the bonny mill-dams of Binnorie




The miller hasted and drew his dam,
Binnorie, O Binnorie
And there he found a drowned woman.
By the bonny mill-dams of Binnorie

You could not see her yellow hair,
Binnorie, O Binnorie
For gowd and pearls that were sae rare.
By the bonny mill-dams of Binnorie

You could na see her middle sma,
Binnorie, O Binnorie
Her gowden girdle was sae bra.
By the bonny mill-dams of Binnorie

A famous harper passing by,
Binnorie, O Binnorie
The sweet pale face he chanced to spy.
By the bonny mill-dams of Binnorie

And when he looked that ladye on,
Binnorie, O Binnorie
He sighed and made a heavy moan.
By the bonny mill-dams of Binnorie

He made a harp of her breast-bone,
Binnorie, O Binnorie
Whose sounds would melt a heart of stone.
By the bonny mill-dams of Binnorie

The strings he framed of her yellow hair,
Binnorie, O Binnorie
Whose notes made sad the listening ear.
By the bonny mill-dams of Binnorie

He brought it to her father's hall,
Binnorie, O Binnorie
And there was the court assembled all.
By the bonny mill-dams of Binnorie

He laid this harp upon a stone,
Binnorie, O Binnorie
And straight it began to play alone.
By the bonny mill-dams of Binnorie

"O yonder sits my father, the king,
Binnorie, O Binnorie
And yonder sits my mother, the queen.
By the bonny mill-dams of Binnorie

"And yonder stands my brother Hugh,
Binnorie, O Binnorie
And by him my William, sweet and true."
By the bonny mill-dams of Binnorie

But the last tune that the harp played then,
Binnorie, O Binnorie
Was "Woe to my sister, false Helen!"
By the bonny mill-dams of Binnorie

К двум сестрам в терем над водой,
Биннори,о Биннори,
Приехал рыцарь молодой,
У славных мельниц Биннори.

Колечко старшей подарил,
Биннори,о Биннори,
Но больше младшую любил,
У славных мельниц Биннори.

И зависть старшую взяла,
Биннори,о Биннори,
Что другу младшая мила,
У славных мельниц Биннори.

Вот рано-рано поутру,
Биннори,о Биннори,
Сестра гулять зовет сестру,
У славных мельниц Биннори.

- Вставай, сестрица, мой дружок,
Биннори,о Биннори,
Пойдем со мной на бережок,
У славных мельниц Биннори.

Над речкой младшая сидит,
Биннори,о Биннори,
На волны быстрые глядит,
У славных мельниц Биннори.

А старшая подкралась к ней,
Биннори,о Биннори,
И в омут сбросила с камней,
У славных мельниц Биннори.

- Сестра! Дай руку мне, молю!
Биннори,о Биннори,
С тобой наследство разделю,
У славных мельниц Биннори.



О кинь мне пояс мой цветной,
Биннори,о Биннори,
Ничьей не буду я женой!
У славных мельниц Биннори.




Подай перчатку мне свою,
Биннори, о Биннори,
Тебе я друга отдаю,
У славных мельниц Биннори.

- Ступай, сестра моя, на дно,
Биннори,о Биннори,
Тебе спастись не суждено,
У славных мельниц Биннори.






Недолго младшая плыла,
Биннори,о Биннори,
Недолго старшую звала,
У славных мельниц Биннори.

Увидел мельника сынок,
Биннори,о Биннори,
Как быстрый мчал ее поток
У славных мельниц Биннори.

Отца к плотине он зовет,
Биннори,о Биннори,
- Гляди; русалочка плывет
У славных мельниц Биннори.

В плотине воду отвели,
Биннори,о Биннори,
И тело девушки нашли
У славных мельниц Биннори.

Не видно кос ее густых,
Биннори,о Биннори,
Из-за гребенок золотых,
У славных мельниц Биннори.

Девичий стан ее кругом,
Биннори,о Биннори,
Узорным стянут пояском,
У славных мельниц Биннори.

В тот день бродил у берегов,
Биннори,о Биннори,
Певец, желанный гость пиров,
У славных мельниц Биннори.






Он срезал прядь ее одну,
Биннори,о Биннори,
И свил упругую струну,
У славных мельниц Биннори.

Он взял две пряди золотых,
Биннори,о Биннори,
И две струны плетет из них,
У славных мельниц Биннори.

К ее отцу идет певец,
Биннори,о Биннори,
Он входит с арфой во дворец,
У славных мельниц Биннори.






Струна запела под рукой,
Биннори,о Биннори,
"Прощай, отец мой дорогой!",
У славных мельниц Биннори.

Другая вторит ей струна,
Биннори,о Биннори,
"Прощай, мой друг!" - поет она,
У славных мельниц Биннори.

Все струны грянули, звеня,
Биннори,о Биннори,
"Сестра, сгубила ты меня,
У славных мельниц Биннори!"

Перевод С. Маршака

GIL MORRICE

ГИЛ МОРРИС

Gil Morrice was an earl's son,
His name it waxed wide;
It wasna for his great riches,
Nor for his meikle pride;
But it was for a lady gay,
That lived on Carron side.

"Where sall I get a bonnie boy,
That will win hose and shoon,
That will gae to Lord Bamard's ha',
And bid his lady come?

"O Willie, my man, my errand rin,
And ye may rin wi' pride;
When other boys gae on their feet,
On horseback ye sall ride.

"Gae bid her tak this gay mantle,
Tis a' gowd but the hem:
Bid her come to the gude greenwood,
And ask the leave o' nane.

"And here it is, a silken sark,
Her ain hand sewed the sleeve;
And bid her come to Gil Morrice,
Speir nае bauld baron's leave."

One while this little boy he rade,
Another while he ran;
Until he cam to Lord Bamard's ha',
I wis he never blan.

He did na ask the porter's leave,
Tho' he stood at the gate:
But straight into the ha' he cam
Where they were sat at meat.






"Hail, hail, my gentle sir and dame,
My errand winna wait:
Dame, ye maun to the gude greenwood,
Afore it be too late.

"Ye're bidden tak this gay mantle,
'Tis a' gowd but the hem:
Ye maim gae to the gude greenwood,
And ask the leave o' nane.

"And there it is a silken sark,
Your ain hand sewed the sleeve;
Ye maun gae speak to Gil Morrice,
Speir nае bauld baron's leave."

The lady stampit wi' her foot,
And winkit wi' her lее;
But a' that she could say or do,
Forbidden he wadna be.

"It's surely to my bower-woman,
It ne'er could be to me:"
"I brocht it to Lord Bamard's lady,
I trow that ye be she."

Then up and spak the wylie nurse
Was sitting by her knee.
"If this be come from Gil Morrice
It's dear welcome to me."

"Ye lee, ye lee, ye wylie nurse,
Sae loud's I hear ye lee:
I brocht it to Lord Bamard's lady,
I trow ye binna she."

Then up and spak the bauld baron.
An angry man was he;
He's ta'en the table wi' his foot,
Sae has be wi' his knee;
Till siller cup and ezar dish
In flinders he garred flee.

"Gae bring a robe o' your cleiding,
That hings upon the pin;
And I'll gae to the gude greenwood,
And speak wi' your leman."

"O bide at hame noo. Lord Bamard,
I warde ye bide at hame;
Neir wyte a man for violence,
That neir wate ye wi' nane."

The baron cam to the greenwood,
Wi' meikle dule and care;
And there he spied Gil Morrice
Kaiming his yellow hair.

"Nae wonder, nае wonder, Gil Morrice,
My lady lo'es thee weel;
For the whitest part o' my body
Is blacker than thy heel.

"Yet ne'er the less noo, Gil Morrice,
For a' thy gay beautie;
Ye'se rue the day ye e'er was bom,
Thy head sall gae wi' me.

Noo he has drawn his trusty brand,
And slait it on the grass,
And through Gil Morrice' fair bodie
He's garred cauld iron pass.

And he has ta'en Gil Morrice' head
And stuck it on a spear;
The meanest man in a' his train
Has gotten that head to bear.

The lady sat on the castle wa'
Beheld baith dale and doun;
And there she saw Gil Morrice' head
Come trailing to the toun.

Says he, "Dost thou know Gil Morrice' head,
If that thou dost it see?
Then lap it saft and kiss it aft,
For thou lovedst him better than me."

"Far better I loe that bloody head,
But and that yellow hair,
Than Lord Bamard and a' his lands
As they lig here and there."

And she has ta'en that bloody head,
And kissed baith mouth and chin.
"I was ance as fu' o' Gil Morrice
As the hip is o' the stane.

"I gat ye in my father's house,
Wi meikle grief and shame;
I brocht thee up in gude greenwood,
Aneath the heavy rain."

"Awa, awa, ye ill woman,
An ill death mat ye dee,
Gin I had kenned he'd been your son,
He'd ne'er been slain for me."

Юный Гил Моррис был графский сын.
Близ Кэррона есть местность,
Где славу принесли ему
Не доблесть или честность,
Но из-за женщины одной
Он приобрел известность.

"Получишь, Вилли, башмаки
С чулками за услугу,
У лорда Барнарда в дому
Найдя его супругу.

С известьем ты не побежишь
Мальчишкой оборванцем,
А будешь на лихом коне
Глядеть моим посланцем.

Ты, в золоте и в жемчугах,
Вручи ей чудный плащ,
Сказав, что я дождусь ее
Среди зеленых чащ.

А вот сорочка, что сама
Расшила леди шелком.
Гил Моррис даму просит в лес
Явиться тихомолком".

Посыльный на гнедом коне
Скакал без передышки
И босиком бежал порой,
Как прочие мальчишки.

Он дожидаться у ворот,
Однако, счел бесчестьем
И к сэру Барнарду влетел
В трапезную с известьем.

В трапезной, где дубовый стол
Стоял с обильем снеди,
Барону поклонился он
И обратился к леди:

"Вот плащ в украсах дорогих
Из жемчугов и злата!
Гил Моррис молит вас поспеть
В дубраву до заката.

А вот сорочка, и по ней
Цветная ваша вязь!
Украдкой проберитесь в лес,
Барона не спросясь".

Тут леди топнула ногой
И залилась румянцем.
Моргнула глазом раз-другой,
Но сладу нет с посланцем!

Она вскричала: "Не ко мне, -
К прислужнице из башни
Тебя Гил Моррис отрядил,
Чтоб завести с ней шашни!"

"Вручив бесценный этот плащ
И графскую рубашку
Служанке вместо госпожи,
Я сделаю промашку!"

А тут кормилица солги:
"Признаюсь без утайки, -
Послал Гил Моррис молодца
Ко мне, а не к хозяйке!"

"Язык свой лживый прикуси,
Бессовестная мамка!
Себя не смеешь ты равнять
С владелицею замка!"

Сэр Барнард опрокинул стол.
Заморскую посуду
Одним ударом превратил
Барон в осколков груду.
Ревнивый был он человек,
Злонравный, склонный к худу.

"Ты свой наряд сними с крюка!
В зеленый лес поеду
Я в нем, дабы любовник твой
Отпраздновал победу!"

"Сэр Барнард, останься, тебе мой совет!
Не грех - доброты избыток.
Ты сейчас не прав, и суров твой нрав,
Да притом на расправу прыток!"

Когда прискакал он в зеленый лес,
Пылая досадой и гневом,
Гил Моррис кудрей золотистый шелк
Чесал под раскидистым древом.

"Гил Моррис, моя супруга тебя
Любит за то, что даже
Холеная пятка твоя - щеки
Моей белей и глаже!

Но, тем не менее, ты проклянешь
День своего рожденья:
Твоя голова поедет со мной!
Не вздумай ждать снисхожденья".

Барон извлек из ножон клинок.
Он юноше голову с плеч
Срубил - и, ее наткнув на копье,
Вытер травой свой меч.

Супруге его со стены крепостной
Кинулась в очи корона
Кудрей золотых, что нес на копье
Прихвостень худший барона.






"Всему виновник - твой любовник, -
Жене сказал барон. -
Хоть я - законный твой супруг,
Тебе дороже он!"

"Я сэра Барнарда отдам,
С лесами и полями,
За эту голову в крови,
С пшеничными кудрями!"

И стала нежно целовать,
К бароновой досаде,
Она убитого уста
И золотые пряди.

"В доме отца моего он созрел
Во мне, как ядро - в орешке.
Я мальчика в лес отнесла под дождем,
Страшась людской насмешки".

"Скверная мать! От чумы околеть
Тебе, молчавшей доныне!
О Гиле Моррисе пекся бы я,
Как о собственном сыне".

Перевод В. Потаповой

LIZIE WAN

ЛИЗЗИ УЭН

Lizie Wan sits at her father's bower-door,
Weeping and making a mane,
And by there came her father dear:
"What ails thee, Lizie Wan?"

"I ail, and I ail, dear father," she said,
"And I 'll tell you a reason for why;
There is a child between my twa sides,
Between my dear billy and I."

Now Lizie Wan sits at her father's bower-door,
Sighing and making a mane,
And by there came her brother dear:
"What ails thee, Lizie Wan?"

"I ail, I ail, dear brither," she said,
"And I 'll tell you a reason for why;
There is a child between my twa sides,
Between you, dear billy, and I."

"And hast thou tald father and mother o that?
And hast thou tald sae о me?"
And he has drawn his gude braid sword,
That hang down by his knee.

And he has cutted aff Lizie Wan's head,
And her fair body in three,
And he 's awa to his mothers bower,
And sair aghast was he.

"What ails thee, what ails thee, Geordy Wan?
What ails thee sae fast to rin?
For I see by thy ill colour
Some fallow's deed thou hast done."

"Some fallow's deed I have done, mother,
And I pray you pardon me;
For I 've cutted aff my greyhound's head;
He wadna rin for me."

"Thy greyhound's bluid was never sae red,
O my son Geordy Wan!
For I see by thy ill colour
Some fallow's deed thou hast done."

"Some fallow's deed I hae done, mother,
And I pray you pardon me;
For I hae cutted aff Lizie Wan's head
And her fair body in three."

"O what wilt thou do when thy father comes hame,
O my son Geordy Wan?"
"I 'll set my foot in a bottomless boat,
And swim to the sea-ground."

"And when will thou come hame again,
O my son Geordy Wan?"
"The sun and the moon shall dance on the green
That night when I come hame."

Лиззи Уэн сидит в отцовском дому,
Горюя и скорбя.
И приходит ее любимый отец
- Лиззи Уэн, что тревожит тебя?

- Я тревожусь, тревожусь, любимый отец,
И откроюсь перед тобой:
Я под сердцем своим ребенка ношу -
Он милого Джорди и мой.

Вот сидит она снова в отцовском дому,
Горюя и скорбя,
И приходит к Лиззи любимый брат:
- Лиззи Уэн, что тревожит тебя

- Я тревожусь, тревожусь, любимый брат,
И откроюсь перед тобой:
Я под сердцем своим ребенка ношу -
Он твой, о Джорди, и мой.

- Ты такое матери и отцу
Солгать могла обо мне! -
И выхватил он свой булатный меч,
Свисавший с плеч на ремне.

Он голову Лиззи Уэн отрубил
И натрое тело рассек
И, охваченный ужасом, прибежал
На материнский порог.

- Чем встревожен, встревожен ты, Джорди Уэн?
Чем встревожен ты, расскажи?
Видно, страшное дело ты совершил,
Успокойся и не дрожи!

- Я страшное дело, мать, совершил
И проклят буду в свой срок:
Борзому я голову отрубил -
Пес не бежал на манок.

- Кровь у борзого не столь красна!
Ты правду мне, сын, расскажи.
Видно, страшное дело ты совершил,
Успокойся и не дрожи!

- Я страшное дело, мать, совершил
И проклят буду в свой срок:
Я голову Лиззи Уэн отрубил
И натрое тело рассек.

- Что сделаешь ты, коль вернется отец,
О Джорди Уэн, мой сын?
- Я лодку одну добуду без дна
И в волны пущусь один!

- А когда же ты снова вернешься домой,
О Джорди Уэн, сын мой?
- Когда солнце с луной скосят луг заливной,
Тогда и вернусь домой.

Перевод Асара Эппеля

SIR PATRICK SPENS

СЭР ПАТРИК СПЕНС

Тhe king sits in Dumfermline town,
Drinking the blude-red wine: O
"O whare will I get a skeely skipper,
To sail this new ship of mine?" O

O up and spake an eldern knight,
Sat at the king's right knee:
"Sir Patrick Spens is the best sailor
That ever saild the sea."

Our king has written a braid letter,
And seald it with his hand,
And sent it to Sir Patrick Spens,
Was walking on the strand.

"To Noroway, to Noroway,
To Noroway oer the faem;
The king's daughter of Noroway,
'Т is thou maun bring her hame."

The first word that Sir Patrick read,
Sae loud, loud laughed he;
The neist word that Sir Patrick read,
The tear blinded his ее.

"O wha is this hae done this deed,
And tauld the king о me,
To send us out at this time of the year
To sail upon the sea?

"Be it wind, be it weet, be it hail, be it sleet,
Our ship must sail the faem;
The king's daughter of Noroway,
'T is we must fetch her hame."

They hoysed their sails on Monenday mom,
Wi a' the speed they may;
They hae landed in Noroway,
Upon a Wodensday,

They hadna been a week, a week
In Noroway but twae,
When that the lords о Noroway
Began aloud to say:

"Ye Scottishmen spend a' our king's good,
And a' our queenis fee!"
"Ye lie, ye lie, ye liars loud,
Fu loud I hear ye lie!

"For I brought as much white monie
As gane my men and me,
And I brought a half-fou о gude red goud
Out oer the sea wi me.

"Make ready, make ready, my merrymen a',
Our gude ship sails the mom:"
"Now, ever alake! my master dear,
I fear a deadly storm!

"I saw the new moon late yestreen,
Wi the auld moon in her arm;
And if we gang to sea, master,
I fear we 'll come to harm."

They hadna sailed league, a league,
A league but barely three,
When the lift grew dark, and the wind blew loud,
And gurly grew the sea.

The ankers brak, and the topmasts lap,
It was sic a deadly storm,
And the waves came oer the broken ship,
Till a' her sides were torn.

"O where will I get a gude sailor,
To take my helm in hand,
Till I get up to the tall topmast,
To see if I can spy land?"

"O here am I, a sailor gude,
To take the helm in hand,
Till you go up to the tall topmast;
But I fear you 'll neer spy land."

He hadna gane a step, a step,
A step but barely ane,
When a bout flew out of our goodly ship,
And the salt sea it came in.

"Gae fetch a web о the silken claith,
Another о the twine,
And wap them into our ship's side,
And letna the sea come in."

They fetched a web о the silken claith,
Another о the twine,
And they wapped them roun that gude ship's side,
But still the sea came in.

O laith, laith were our gude Scots lords
To weet their cork-heeld shoon;
But lang or a' the play was playd,
They wat their hats aboon.

And mony was the feather-bed
That flattered on the faem
And mony was the gude lord's son
That never mair cam hame.

The ladyes wrang their fingers white,
The maidens tore their hair,
A' for the sake of their true loves,
For them they 'll see na mair.

O lang, lang may the ladyes sit,
Wi their fans into their hand,
Fefore they see Sir Patrick Spens
Come sailing to the strand.

And lang, lang may the maidens sit,
Wi their good kaims in their hair,
A' waiting for their ain dear loves,
For them they 'll see na mair.

O forty miles off Aberdeen
'Т is fifty fathoms deep,
And there lies gude Sir Patrick Spens,
Wi the Scots lords at his feet.

Король в Думфермлине-граде сидит,
Вино пурпурное пьет.
"Корабль мой готов, но где капитан,
Что в море его поведет?"

Тут с места встал дворянин пожилой
И молвил с поклоном так:
"Сэр Патрик Спенс из всех моряков -
Самый отважный моряк".

Король наш письмо написал, к письму
Свою приложил печать
И сэру Патрику срочно его
На берег велел послать.

"К норвежской земле, к норвежской земле!
В путь по седым волнам!
Короля норвежского дочь привезти
Ты должен, сэр Патрик, нам".

Сэр Патрик, начальные строки прочтя,
При всех рассмеялся вслух,
Когда ж до конца дочитал, у него
Невольно смутился дух.

"Тому, кто сказал обо мне королю,
Меня, знать, было не жаль.
В такое время года дерзнуть
Пуститься в морскую даль!

Но бури, и ветры, и снег, и град
Не станут нам на пути;
Короля норвежского дочь сюда
Поручено нам привезти".

И вот в понедельник они паруса
Поставили на корабле,
А в среду сэр Патрик с командой своей
К норвежской причалил земле.

Неделя прошла, и другая прошла,
И вот норвежская знать
С досадой стала на них смотреть
И громогласно кричать:

"Шотландцы, довольно нас разорять!
Казна наша вам не сор!"
"Вы лжете, бесстыдно лжете вы
И мелете наглый вздор.

Мы денег довольно с собой привезли,
Чтоб жить на собственный счет.
Бочонок золота в трюме у нас
Морской совершил поход.

Готовьтесь к отъезду, мои молодцы,
Мы завтра с зарею в путь".
"Смотри, капитан! Предвещает пургу
Над морем висящая муть.

Вчера молодую я видел луну
Со старой луной на руках.
Мы на море можем попасть в беду, -
Мне душу тревожит страх".

Проплыли милю они и две,
Проплыли три мили сполна;
Вдруг ветер завыл, потемнел океан,
И бурно вскипела волна.

Сломался якорь, и мачты все
Треснули вмиг пополам,
И ветер мокрым бичом хлестал
Корабль по его бокам.

"О, кто из вас подержит мой шлем,
Хочу я с грот-мачты взглянуть;
Быть может, берег найдет мой взор
Сквозь эту зловещую муть".

"Твой шлем, капитан, подержать я готов;
Ты можешь с грот-мачты взглянуть,
Но берег вряд ли увидишь ты
Сквозь эту зловещую муть".

Сэр Патрик и шага ступить не успел, -
Корабль ударило в бок,
И вот в пробоину ринулся вдруг
Морской соленый поток.

"Сюда, живее, шелка отрез
Вместе с отрезом сукна!
Заткните дыру, чтоб больше в нее
Не врывалась морская волна".

Они притащили шелка отрез
Вместе с отрезом сукна,
Заткнули дыру, - и все же в нее
Врывалась морская волна.

Промокла не только пробка подошв
У наших шотландцев, - о нет!
На их головные уборы лег
Волны разъяренный след.

Носилось немало матросских перин
По белой пене морской,
Немало сынов шотландских дворян,
Увы, не вернулось домой.

Ломала белые руки свои
Не одна невеста и мать;
Своих женихов и своих сыновей
Им больше вовек не видать.

О леди, долго придется вам
Сидеть с веерами в руках,
Пока подплывет к шотландской земле
Сэр Патрик на всех парусах.

И вы, о девушки, в чьих волосах
Гребешки на солнце горят,
Напрасно ждете вы милых своих, -
Они не вернутся назад.

От Эбердина в полсотне миль,
На дне, зарывшись в песок,
Отважный сэр Патрик Спенс лежит
Со своей командой у ног.

Перевод О. Румера

RIDDLES WISELY EXPOUNDED

БАЛЛАДА О ЗАГАДКАХ

Тhere were three sisters fair and bright,
Jennifer gentle and rosemaree
And they three loved one valiant knight.
As the dew flies over the mulberry tree

The eldest sister let him in,
Jennifer gentle and rosemaree
And barred the door with a silver pin.
As the dew flies over the mulberry tree

The second sister made his bed.
Jennifer gentle and rosemaree
And placed soft pillows under his head.
As the dew flies over the mulberry tree

The youngest sister, fair and bright,
Jennifer gentle and rosemaree
Was resolved for to wed with this valiant knight.
As the dew flies over the mulberry tree

"And if you can answer questions three,
Jennifer gentle and rosemaree
O then, fair maid, I will marry with thee.
As the dew flies over the mulberry tree

"What is louder than an horn,
And what is sharper than a thorn?

"What is heavier than the lead
And what is better than the bread?

"What is broader than the way,
And what is deeper than the sea?"






"Thunder is louder than an horn,
And hunger is sharper than a thorn.

"Sin is heavier than the lead
The blessing's better than the bread

"Love is broader than the way,
And hell is deeper than the sea."



"And now, fair maid, I will marry with thee."

Три девушки шили в саду над водой,
Джённифер, Джентль и Розмари.
К ним рыцарь приехал гостить молодой.
А в роще поют соловьи до зари.


Одна усадила его у огня, -
Джённифер, Джентль и Розмари, -
Другая овсом накормила коня.
А в роще поют соловьи до зари.



Постель приготовила третья сестра, -
Джённифер, Джентль и Розмари, -
И сна пожелала ему до утра.
А в роще поют соловьи до зари.



Но девушкам рыцарь сказал перед сном:
- Джённифер, Джентль и Розмари,
Загадки мои разгадайте втроем! -
А в роще поют соловьи до зари.

- Что в мире звучнее, чем рог егерей?
Что в мире колючек терновых острей?

Что слаще, чем хлеб, утоляет сердца?
И что на земле тяжелее свинца?

Что в мире длиннее дороги мирской?
Что глубже на свете пучины морской?

Продумали сестры всю ночь до утра,
Дженнифер, Джентль и Розмари.
И вот что придумала третья сестра.
А в роще поют соловьи до зари.

- Звучнее молва, чем рога егерей,
А голод колючек терновых острей.

Для совести грех тяжелее свинца,
И хлеба дороже нам слово отца.

Длиннее дороги лишь ветер один,
И глубже любовь всех подводных глубин!

Загадки разгаданы все до одной, -
Дженнифер, Джентль и Розмари, -
Отгадчица рыцарю станет женой.
А в роще поют соловьи до зари.

Перевод С. Маршака