Средневековая литература

Романсеро

 

Нуньо Веро, Нуньо Веро...
Юной розы, юной розы нежный цвет, прекрасный цвет...
Ужас, ужас вслед инфанту...
Дон Хуан
Сын единственный у графа...
О Гайферосе
Суженого донья Альда ждет...
Романс о графе Аларкоcе
Романс о доне Белардосе
Романс о меньшой инфанте
Влюбленный и смерть
Подруга Берналя Франсеса
Сильнее смерти любовь
Романс о прекрасной Альбе
О Бланке-Нинье
Ронсевальская битва
О прекрасной Мелисенде
О прекрасной инфанте
Дочери графа Флорес
Граф Соль
Разлука
Бланка Флор и Филомена
Донья Альда
О Геринельдо
О короле мавров
Мориана-пленница
О доне Буэсо
Осада Алоры
О мореходе Абенумейе
О Харифе

 


 


"Нуньо Веро, Нуньо Веро,
Добрый рыцарь, славный витязь,
Скакуна гулять пустите,
От копья освободитесь.
Я хочу спросить о франке,
Что зовется Бальдовинос".
"Слушайте меня, сеньора,
Я отвечу, ваша милость.
Этой ночью ровно в полночь,
В город конно мы вступили,
Недруги на нас напали,
В плен живыми захватили.
Там был ранен Бальдовинос,
Был он сбит копьем недобрым:
Полдревка дрожит снаружи,
Острие прошло сквозь ребра.
Он скончается к рассвету
Или же еще скорее.
Если хочешь ты, Севилья,
Будь возлюбленной моею".
"Нуньо Веро, Нуньо Веро,
Рыцарь злой, недобрый витязь,
Я о франке вас спросила,
Надо мною не глумитесь.
Знайте, что минувшей ночью
Бальдовинос спал со мною.
Он на память дал мне перстень,
Я ему - шитье цветное".

		* * *


"Юной розы, юной розы
Нежный цвет, прекрасный цвет!
Когда вас держал в объятьях,
Не умел служить вам, нет1
А теперь, когда умел бы,
Не владею вами, нет!"
"В этом я не виновата,
Виноваты вы, мой друг.
Сами мне письмо прислали
Вы с одним из ваших слуг.
Не умел хранить он тайну,
Был болтлив, а может - глуп,
Он сказал, что там, в Леоне,
Вы женаты, милый друг,
Что цветам подобны дети,
Что жена во цвете лет".
"Тот, кто так сказал, сеньора,
Не сказал вам правды, нет!
Не был я в земле Кастильской
И в Леоне не бывал.
Может, был я там младенцем,
Но любви тогда не знал".

 

		* * *


Ужас, ужас вслед инфанту
Мчится, словно воронье.
Плащ изнанкою - на левой,
В правой - острое копье,-
Плуг из борозды глубокой
Может вывернуть оно.
Восемь раз в крови дракона
Кузнецом закалено,
Восемь раз его точили,
Чтобы в тело шло легко,
Тот французский наконечник,
Арагонское копье,
Где вверху для украшенья
Соколиное перо.
Дон Куадроса он ищет,
Чтоб воздать ему за зло.
С императором пирует
Дон Куадрос заодно.
Держит старый император
Справедливости жезло.
Восемь раз инфант решает
Бросить острое копье.
Наконец инфант решился
И направил острие.
Не в Куадроса попало,
Пролетело близ него -
Плащ пронзило королевский,
Королевское шитье,
И с размаху в пол кирпичный
На ладонь оно вошло.
Говорит король инфанту,
Вот вам слово короля:
"Почему, инфант-предатель,
Ты решил убить меня?"
"Государь, прошу прощенья,
Я ведь метил не в тебя,
Нет, в Куадроса я метил,
Негодяя и лжеца.
Я, король, имел семь братьев,
А остался я один.
Я убийцу вызываю
Пред тобою, господин".
Не поверили инфанту,
Но пришла ему помочь
Та, что верила инфанту,-
Императорская дочь.
Увела обоих в поле
Из покоев короля.
Сразу же при первой стычке
Дон Куадрос пал с коня.
Голову инфант отрезал,
Вздел на острие копья
И поднес ее с поклоном
Властелину своему.
В жены добрый император
Отдал дочь свою ему.

 

ДОН ХУАН


К ранней мессе кабальеро
Шел однажды в божий храм,
Не затем, чтоб слушать мессу,-
Чтоб увидеть нежных дам,
Дам, которые прекрасней
И свежее, чем цветы.
Но безглазый желтый череп
Оказался на пути.
Пнул ногой он этот череп,
Наподдал его ногой.
Зубы в хохоте ощерив,
Прянул череп, как живой.
"Я тебя к себе на праздник
Приглашаю ввечеру".
"Ты не смейся, кабальеро,
Нынче буду на пиру".
В дом смущенный кабальеро
Воротился в тот же час.
Долго он ходил угрюмый.
Наконец и день угас.
А когда спустился вечер,
Стол накрыть послал он слуг.
Не успел вина пригубить -
В дверь раздался громкий стук.
Тут пажа он посылает,
Чтобы тот открыл запор.
"Ты спроси-ка, твой хозяин
Помнит ли наш уговор?"
"Да, мой паж, скажи, что помню,
Пусть он входит, так и быть".
Череп сел в златое кресло,
Но не хочет есть и пить.
"Не затем, чтоб есть твой ужин,
Я явился в час ночной,
А затем, чтоб ровно в полночь
В церковь ты пошел со мной".
Чуть пробило час полночный,
На дворе петух поет.
И они идут ко храму,
Только полночь настает.
Там открытую могилу
Видит рыцарь посреди.
"Ты не бойся, кабальеро,
Ты входи туда, входи.
Будешь спать со мною рядом
И вкушать мою еду".
"Бог не дал мне позволенья,
Я в могилу не войду".
"Если бы не имя божье,
Что хранит тебя от зла,
Если б ладанка на шее
Твою душу не спасла,
Ты б живым вошел в могилу
За недобрые дела.
Так ступай же, недостойный,
Снова в дом к себе вернись.
Если череп повстречаешь,
Низко, низко поклонись.
Прочитавши "патер ностер",
В землю ты его зарой,
Если хочешь, чтоб по смерти
То же сделали с тобой".

 

		* * *


Сын единственный у графа,
Сын один во всем роду.
Он отправлен был в ученье
К господину королю.
Он в чести у королевы,
Он в чести у короля,
Герб вручает королева,
Подарил король коня.
Дал король ему одежду,
Целый город - госпожа.
А советники дурное
Стали думать про пажа:
Мол, беседы королева
С ним ведет наедине.
"Пусть придут к нему и схватят,
Пусть заплатит по вине".
"Не убьют меня, не тронут,
Погубить себя не дам.
К матушке своей отправлюсь,
Ей два слова передам".
"Здравствуй, матушка графиня!"
"Зравствуй, свет мой, в добрый час!
Сядьте, рыцарь мой, и спойте
Песню старую для нас,
Что, бывало, в ночь под пасху
Ваш отец для нас певал".
Взял ташим, к устам приставил,
И запел,и заиграл.
Шел король, услышал песню,
Слугам говорит своим:
"Не морская ль то сирена
Иль небесный серафим?"
"Не сирена и не ангел,
Это мальчик, твой вассал,
Тот, которого недавно
Умертвить ты приказал..."
"Нет, убить его не дам я,
Пусть живет такой певец".
Взял владыка музыканта
И пошел с ним во дворец.

 

О ГАЙФЕРОСЕ


Как-то раз в своей гостиной
Мать-графиня восседала,
Ножничками золотыми
Сыну кудри подстригала.
Говорила сыну слово,
Слово горести и боли,
От ее речей суровых
Плакал мальчик поневоле.
"Даст бог, станешь бородатым,-
Говорит графиня сыну,-
Даст господь тебе удачи,
Как Рольдану-паладину.
Отомстишь ты смерть отцову -
Он был предан и поруган.
Был убит за то, что стал он
Вашей матери супругом.
Свадьбу пышную сыграли,
Но ее отвергло небо,
Платье пышное мне сшили,
Чтоб была как королева".
Хоть и мал годами отрок,
Но умом ребенок светел.
Так ответил ей Гайферос,
Слушайте, как он ответил:
"Сам о том молю я бога
И заступницу Марию..."
Граф Гальван услышал в замке,
Что мать с сыном говорили.
"Ты молчи, молчи, графиня,
Нету правды в твоем слове.
Не велел убить я графа,
Я не пролил графской крови!
Но за эту ложь, графиня,
Мальчик твой заплатит скоро!"
И зовет оруженосцев,
Слуг убитого сеньора,
Чтоб они ребенка взяли,
Увели его проворно
И такой казнили казнью,
Что сказать о том позорно:
"Ногу, что ступает в стремя,
Руку, на которой сокол,
У ребенка отрубите,
Око вырвите за оком.
Сердце мальчика и палец
Мне представьте без обмана".
Вот идет на смерть Гайферос,
Вот ведет его охрана.
Говорят оруженосцы
О бесчестье меж собою:
"Да хранит нас бог небесный
Вместе с девою святою.
Нас, когда убьем ребенка,
Бог помилует едва ли..."
Так беседовали слуги,
Что поделать им, не знали.
И увидели собаку -
Пса графини безутешной.
Тут один из слуг промолвил,
Вот что он промолвил, грешный:
"Мы убьем собаку эту,
Сердце вынем для обману,
Чтоб себя обезопасить,
Отнесем его Гальвану,
А у мальчика отрежем
Палец, чтоб отдать сеньору".
И зовут они ребенка,
Все свершить по уговору.
"Подойдите к нам, Гайферос,
И послушайте, что скажем.
Вы отсюда уходите,
Лучше жить в краю не нашем".
Чтоб не сбился он с дороги,
Дали верные приметы:
"Есть земля, а там ваш дядя,
Вы ступайте в землю эту".
И пошел Гайферос бедный,
Шел по свету неустанно.
Сделав так, оруженосцы
Воротились в дом Гальвана.
Сердце отдали и палец,-
Мол, Гайферос мертв отныне.
Чуть не лопнуло от горя
Сердце матери-графини,
Так несчастная рыдала,
Так печалилась о сыне.
Но графиню, что рыдает,
Здесь покуда мы покинем
И расскажем, как Гайферос
Все идет путем-дорогой,
День и ночь идет-шагает
Этот мальчик легконогий,
Наконец приходит в землю,
В ту, где дядя проживает.
Так беседует он с дядей,
Так беседу начинает:
"Да хранит господь вас, дядя!"
"Заходи, племянник, с честью.
Что ты доброго принес мне
Иль со злой явился вестью?"
"Я пришел с печалью горькой,
Сам едва от смерти спасся.
И пришел просить вас, дядя,
Может, нам двоим удастся -
Вы со мною не пойдете ль
И за смерть не отомстите ль:
Был предательски погублен
Брат родной ваш, мой родитель".
"Ты утешься, мой племянник,
У меня живи спокойно,
А за смерть отца и брата
Мы расплатимся достойно".
Так они вдвоем и жили
Года два, а то и дольше.
Наконец сказал Гайферос,
Не хотел молчать он больше.

 

СУЖЕНОГО ДОНЬЯ АЛЬДА ЖДЕТ...


Суженого донья Альда
Ждет, не зная, где Рольдан.
Суженого ждет в Париже,
С нею свита - триста дам.
Одинаково одеты,
Донье ровни по годам,
Все одну вкушают пищу.
Вместе шествуют во храм.
Только Альда равнодушна
К лучшим яствам и питьям.
Сто подруг прядут прилежно,
Сто шьют златом по шелкам,
Сто хозяйку ублажают
Музыкой по вечерам.
Донью Альду усыпляют
Эти струны и орган.
Сон ей видится недобрый
Душит горло, как аркан.
Просыпается от страха,
Нет конца ее слезам,
Так кричит она, что криком
Разбудила горожан.
Говорят ей камеристки:
"Что, сеньора, снилось вам?
Причинил ли зло вам кто-то?"
Так спросили триста дам.
"Дамы, сон мне снился страшный,
Уж не знак ли этим дан?
Я в горах себя видала,
По пустынным шла местам.
Над одной вершиной горной
Сокола я вижу там,
А за ним стремится беркут,
Беркут мчится по пятам.
Прячется в мою одежду
Сокол, страхом обуян,
На него несется беркут,
Словно злобный ураган.
И убитый клювом сокол
Падает к моим ногам".
И на это донье Альде
Говорит одна из дам:
"Смысл такого сновиденья
Должен быть понятен вам.
Сокол - это нареченный,
Что плывет к вам по морям;
Беркут - это вы, сеньора,
А гора - господний храм".
"Коль вы правы, камеристка,
Что угодно вам отдам".
А наутро донье Альде
Было вручено письмо.
Там чернилами писали,
На конверте кровь была,
Весть о том, что в Ронсевале
На охоте пал Рольдан.

 

РОМАНС О ГРАФЕ АЛАРКОCЕ


В одиночестве инфанта,
Как обычно, дни проводит.
Быть одной ей надоело -
Понапрасну жизнь проходит.
Лучшие уходят годы,
Цвета жизни ей не видеть,
А король не помышляет,
Чтоб инфанту замуж выдать.
С кем бы горем поделиться?
Думала она, гадала,
Короля позвать решила,
Как порой это бывало,
Чтоб открыть владыке тайну,
Не дающую покоя.
Государь в ответ на просьбу
К ней пожаловал в покои.
Видит, что она скучает
Без людей, вдали от света,
На ее лице прекрасном
Горя явная примета.
От инфанты узнает он,
Что она живет в досаде:
"Что случилося, инфанта,
Расскажите, бога ради.
Почему в таком вы гневе
И за что меня вините,-
Мы добром уладим дело,
Как вы только объясните".
"Объясню вам, мой король,
В чем тоски моей причина,
Ибо матушка заботу
Обо мне отцу вручила.
Мой король, мне надо замуж,
Ибо время подоспело,
Но, стыдясь, об этом с вами
Говорить я не хотела,
Но, увы, об этом деле
Говорить мне больше не с кем".
И король ей отвечает
Добрым словом королевским.
"Сами в том вы виноваты,-
Был жених не из последних:
Ведь недавно предлагал вам
Руку Унгрии наследник.
Даже слушать не хотели
Вы посланников венгерца.
А меж тем среди придворных
Если кто вам и по сердцу,
Все равно он вам не ровня,-
Что об этом люди скажут? -
Кроме графа Аларкоса,
Он женат и вам откажет".
"Вы, король мой, Аларкоса
Отобедать пригласите,
А когда он к вам прибудет,
От меня его спросите:
Пусть он вспомнит уверенья,
Ибо вольно иль невольно
Он нарушил обещанье,
То, что дал мне добровольно,-
Быть навечно верным мужем,
Мне же быть ему женою.
Не хотела я, чтоб кто-то,
Кроме графа, был со мною.
А женитьбой на графине
На себя навлек беду он.
Я была б женою принца,
Если б прежде он подумал".
Как он мог нарушить клятву!
Как на это он решился!"
Государь услышав это,
Чуть рассудка не лишился.
Но, придя в себя, с досадой
Он дает ответ достойный:
"Разве это наставленья
Вашей матушки покойной?
Очень плохо вы, инфанта,
О моей радели чести,
Я подумал бы об этом,
Если б был на вашем месте.
И пока жива графиня,
Вы оставьте все мечтанья.
Даже если б состоялось
Ваше бракосочетанье,
То могли бы лишь злодейкой
Вы прослыть во мненье света.
Как нам быть теперь, не знаю
И прошу у вас совета.
Я советовался прежде
С вашей матушкой родною".
"Государь, прошу послушать,
Хоть я этого не стою.
Граф пускай убьет графиню
И расскажет, что супруга
Умерла своею смертью
От злосчастного недуга.
А когда минует траур,
Пусть меня начнет он сватать.
Так, король, мое бесчестье
Можно было бы упрятать!"
Государь, забыв веселье,
От нее задумчив вышел.
Отягчило государя
То, что он сейчас услышал.
Он увидел Аларкоса,
Что беседовал с друзьями:
"Что за польза, кавалеры,
Для чего мы служим даме,
Ведь усилья все напрасны,
Если нету постоянства.
О себе не говорю я,
Кавалеры, это ясно.
Я служил и поклонялся
Даме той, что всех милее.
Если я любил когда-то,
То теперь люблю сильнее.
Обо мне сказать возможно:
Кто любил - не забывает".
И как раз на этом слове
В залу сам король вступает.
Граф отходит от придворных,
С королем ведя беседу.
И король спешит любезно
Пригласить его к обеду.
"Граф, прошу ко мне назавтра -
Моего вина отведать,
Побеседовать со мною
И со мною отобедать".
"Государь, я буду счастлив,
Если скрашу вашу скуку,
И за добрую любезность
Я целую вашу руку.
А не то хотел сегодня
Я отбыть, по той причине,
Что письмо с такою просьбой
Получил я от графини".
День проходит, и назавтра
После выхода из храма,
Был обед накрыт. Но мысли
Короля томят упрямо.
Нужно с графом Аларкосом
Объясниться за обедом.
Но ему мешают слуги,
Что присутствуют при этом.
Наконец они поели,
Удалилась вскоре свита.
И настало время с графом
Побеседовать открыто.
И сказал король, как было
Решено с инфантой вместе:
"Граф, я должен вам поведать
Огорчительные вести.
Граф, нарушили вы слово,
Вольно или же невольно,
Потому что вы, как рыцарь,
Поклялися добровольно
Быть инфанты верным мужем,
И вы связаны обетом.
Если что меж вами было -
Речь, конечно, не об этом.
Граф, скажу вам откровенно,
И, прошу, все это взвесьте,
Вы должны убить графиню
Для спасенья нашей чести.
Слух пустите: от недуга
Давнего она скончалась.
И начните сватать, словно
Ничего и не случалось,
Чтобы дочери любимой
Честь и имя не страдали".
Добрый граф на этот довод
Отвечает государю:
"Мой король, все это было,
Я не стану отпираться.
В том, что вам сказали правду,
Я и сам готов поклясться.
Государь, я вас страшился,
Потому так совершилось.
Мы боялись, что согласья
Не получим, ваша милость.
Я за честь быть вашим зятем
Благодарен бесконечно.
Но, король, убить графиню
Не хотелось бы, конечно.
Нет вины на ней, графиня
Не заслуживает мести".
"Добрый граф, а что же делать
Для спасенья нашей чести?
Надо прежде было думать,
А теперь пора решиться.
Или ты лишишься жизни,
Иль она ее лишится.
А за нашу честь платили
И безвинной головою.
Что ж такого, что графиня
Не останется живою!"
"Мой король, она погибнет,
Воля ваша, но поверьте,
Что за этот грех придется
Вам ответить после смерти.
Словом рыцаря клянусь вам,
Что приказ я ваш запомню,
Что изменником не буду -
Слово данное исполню:
Я убью, как обещался,
Неповинную графиню.
А теперь прошу прощенья,
Государь, я вас покину".
"Добрый граф, ступайте с богом,
Возвращайтесь, до свиданья".
Добрый граф отъехал в горе,
Он не мог сдержать рыданья.
Он оплакивал супругу,
Что превыше жизни любит,-
Дети ведь осиротеют,
Если он ее погубит!
Младший их - грудной ребенок,
Отданный ее заботам,
Ибо груди у кормилиц
Почему-то не берет он.
Только грудью материнской
Хочет их дитя кормиться.
Два других не могут тоже
Без заботы обходиться.
Едет граф, и по дороге
Рассуждает сам с собой он:
"Поглядеть вам прямо в очи
Я, графиня, недостоин.
Вы теперь свою погибель
Встретите, меня встречая.
Я один тому виновник,
Я за это отвечаю".
Глядь - а перед ним графиня,
Чуть он молвил это слово.
Издали спешит супруга
Встретить мужа дорогого.
Видит сразу: граф печален
Так, как не было вовеки,
На глазах супруга слезы
И от слез припухли веки,
Словно плакал он в дороге
От неведомой напасти.
Говорит графиня графу:
"Слава богу, мое счастье.
Что в дороге приключилось?
Вы, душа моя, в печали.
Так лицом вы изменились,
Что с трудом мы вас узнали.
На себя вы непохожи.
Первый раз таким встречаю.
Вы во всем со мной делились,
Поделитесь и печалью.
Граф, я вашего ответа
Жду, как будто приговора".
"Я вам все скажу, графиня,
Срок настанет очень скоро".
"Граф, скажите мне скорее.
Слова жду я, как кинжала".
"Не томи меня, сеньора,
Еще время не настало.
Будем ужинать, графиня.
Накрывать велите ужин!"
"Все готово, как обычно,
Как всегда, мы вам услужим".
Добрый граф за стол садится,
Но кручина сердце гложет.
Добрый граф за стол садится,
Но куска он съесть не может.
По бокам садятся дети,
Сыновьям отец не внемлет.
Голова к плечу склонилась,
Притворяется, что дремлет.
А из глаз струятся слезы
От неведомой кручины.
На него графиня смотрит
И не ведает причины.
А спросить его не смеет,
Лишь молчит она печально.
Граф встает и говорит ей,
Что идет в опочивальню.
Говорит в ответ графиня,
Дескать, скучно ей в покоях.
И ложится рядом с мужем.
Сон бежит от них обоих.
Так лежат в покое спальном
В простынях и покрывалах.
Дети у себя остались,
Граф с собою не позвал их.
Только мать взяла с собою
В спальню младшего, грудного.
Граф ключом замкнул покои,-
Прежде не было такого,-
И позорную беседу
Начинает с нею вскоре:
"О несчастная графиня,
Как твое ужасно горе!"
"Нет, мой граф, себя несчастной
До сих пор я не считаю.
Ибо вашей быть супругой
Я за счастье почитаю".
"В этом-то и есть, графиня,
Ваше главное несчастье.
К госпоже моей когда-то
Был я полон тайной страсти.
На мое и ваше горе,
Я любил инфанту страстно.
Обещал на ней жениться,
И она была согласна.
И теперь моей супругой
Быть желает непреклонно.
И сумеет это сделать
По правам и по закону.
Королю она призналась,
И, радея за инфанту,
Он велел, чтоб я исполнил
Произнесенную клятву.
По приказу государя
Я убить тебя обязан,
Или он лишится чести,
Ибо я был словом связан".
Выслушав его, графиня
Замертво на землю пала,
А когда она очнулась,
Графу так она сказала:
"Тем ли, что была верна вам,
Заслужила я все это.
Граф, меня не убивайте,
А послушайтесь совета.
Вы в наследные владенья
Тайно жить меня отправьте.
Материнским попеченьям
Вы детей своих оставьте.
Там хранить вам буду верность
Я, покуда сердце бьется".
"Нет, умрете вы, графиня,
Раньше, чем заря займется".
"Аларкос, теперь я вижу,
Что одна я в этом мире:
Мой отец в годах преклонных,
Матушка давно в могиле,
Брат мой, добрый граф Гарсия,
Королю не страшен боле,
Ибо был подвергнут казни
Он по королевской воле.
Не о жизни я жалею,
Не боюсь неправой казни -
Дайте мне с детьми проститься,
И погибну без боязни.
Как им жить теперь на свете,
Каждый может их обидеть!"
"Нет, графиня, не придется
Вам детей своих увидеть.
Обнимите лишь малютку,
Что вам был всего дороже.
Тяжко с вами мне, графиня.
Как страдаю я, о боже!
Потому что не умею
Вам ничем помочь, графиня,
Этот долг - превыше жизни.
Вверьтесь господу отныне".
"Дайте мне прочесть молитву,
Ту, что я всегда читала".
"Помолитесь, но скорее,
До того, как утро встало".
"Коротка моя молитва,
Потерпите, ваша милость..."
И, упавши на колени,
Так графиня помолилась;
"Я тебе вручаю душу
Перед смертью, боже милый.
За грехи, что я свершила,
Господи, меня помилуй.
Ибо божье милосердье
Выше всякого людского".
Граф, молитву, что я знала,
Я прочла, и я готова.
Вам своих детей вручаю,
Пусть растут они счастливо.
И прошу вас, граф, молиться
Обо мне, покуда живы.
Это долг ваш, потому что
Умираю я безвинно.
И позвольте напоследок
Накормить мне грудью сына".
"Нет, будить его не стоит,
Пусть он спит, покуда спится.
И прошу у вас прощенья,
Но уже встает денница".
"Вас я, граф, за все прощаю,
Меры нет моей любови.
Королю же и инфанте
Не прощу невинной крови.
Пусть над ними суд свершится,
Как велит господь, так будет.
Тридцать дней всего минует,
И господь их всех рассудит".
После этих слов графиня
Приготовилась к кончине.
Граф обвил вуалью шею,
Горло нежное графини
Затянул двумя руками
И не отпускал. Сначала
Жизнь еще в ней трепетала.
А потом оттрепетала.
И когда он убедился,
Что навек сомкнулись вежды,
Граф бестрепетной рукою
Снял с усопшей все одежды,
Он принес ее к постели,
Уложил под покрывало,
Сам разделся, лег с ней рядом,
Как всегда это бывало.
А затем вскочил с постели,
Стал кричать: "На помощь, слуги,
Поскорее помогите
Умирающей супруге".
Слуги верные сбежались
Но помочь ей поздно было.
Так скончалася графиня,
Так взяла ее могила.
Но скончались и другие -
Тридцать дней не миновало.
Через десять дней инфанта
Безнадежно захворала,
Вслед за королем коварным
Граф скончался от печали.
И на высший суд все трое
Перед господом предстали.
Милость божья, будь над теми,
Кого люди покарали.

 

РОМАНС О ДОНЕ БЕЛАРДОСЕ


Небо тучами покрылось
И произошло затменье,
Когда славный граф Белардос
С честью вышел из сраженья.
Императору он отдал
Из своей добычи конной
Пять коней, что было долей
Императора законной.
А себе из всей добычи
Он оставил вороного.
Был печален император
И сказал такое слово:
"Все бы отдал я, племянник,
Чем славна моя корона,
Не вернулся Бальдовинос,
Нету большего урона.
Вы должны продолжить поиск,
Ибо вы моя опора".
"Как, сеньор, продолжу поиск?
Между нами вышла ссора,
Ибо сокола инфанта
Мне некстати подарила,
А его за дивный перстень
Только поблагодарила.
С соколом тем не сравниться
Прочим птицам поднебесным.
Но и этот сокол меркнет
Рядом с этим дивным перстнем...
Если им коснуться раны,
Заживает рана сразу,
Но, конечно, все, мой дядя,
Я исполню по приказу".
Вновь туда Белардос скачет,
Где была недавно сеча.
Вдруг он видит - по дороге
Скачут всадники навстречу.
Скачут всадники навстречу,
Опоясаны мечами,
С Бальдовиносом носилки
Поднимают над плечами.
На ветвях лежит оливы,
Нет числа кровавым ранам,
Он под черным покрывалом
С генуэзским талисманом.
И был бледен Бальдовинос,
Хоть душа его горела:
"Вы меня на этот клевер
Опустите, кабальеро.
Пусть и всадники и кони
Отдохнут в последний час мой.
И меня пусть овевают
Ветры Франции прекрасной.
Вспоминает ли о сыне
Мать моя, скажите, други?
А инфанта, там, в Севилье,
Вспоминает ли о друге?"
Чуть он молвил это слово,
Перед ним она явилась.
"Ах, душа моя и сердце
Бальдовинос, Бальдовинос!
Только ночь одну с тобою
Мы успели насладиться.
Пусть узнает император,
Что от нас дитя родится".

 

РОМАНС О МЕНЬШОЙ ИНФАНТЕ


Был на ловле кабальеро,
Возвращаться собирался.
Гончие его устали,
Сокол в чаще затерялся.
Подъезжает рыцарь к дубу -
И в лесу такие редки,-
Видит юную инфанту
Там, на самой верхней ветке.
Ее волосы завесой
Ствол огромный прикрывают.
"Нет здесь чуда, кабальеро,
Пусть ничто вас не пугает.
Я инфанта, дочь кастильских
Короля и королевы,
Когда я была малюткой,
Мне судили феи-девы,
Что одна должна в чащобе
Семь годов я оставаться.
Семь годов прошли, и нынче
Мне пора освобождаться.
Вы меня с собой возьмите,
И за это вам воздается.
Буду вам, сеньор, женою
Иль подругой - как хотите".
"Не угодно ли, сеньора,
Здесь до завтра подождите,-
Обо всем об этом должен
Я у матушки спроситься".
А ему в ответ инфанта:
"Сами вы могли решиться.
О, проклятье кабальеро,
Что одну оставил деву".
Так она в лесу осталась,
Он отправился по делу.
Мать советовала сыну,
Чтоб инфанту взял в подруги.
А когда он в лес вернулся,
Не нашел ее в округе,
Лишь увидел в отдаленье,
Что ее увозят слуги.
А увидев это, рыцарь
Пал на землю без сознанья.
А когда пришел в сознанье,
Он промолвил сквозь рыданья:
"Кто такое потеряет,
Тот достоин наказанья.
Буду сам себе алькальдом,
Что себя судом накажет:
"Пусть отрубят руки-ноги
И к хвосту коня привяжут".

 

ВЛЮБЛЕННЫЙ И СМЕРТЬ


Сон душе моей приснился,
Сон, исполненный печали.
Мне любимая явилась,
Мы в объятьях с ней лежали.
Входит белая сеньора,
Словно снег в ее вуали.
"Как, любовь моя, вошли вы?
Как в покой ко мне попали?
Слуги дверь мою замкнули,
Ставни все позакрывали!"
"Не любовь, а смерть, мой милый,
Небеса к тебе послали".
"Смерть, хоть день пожить позволь мне,
Я молю об этом даре".
"Час дарю тебе, не больше,
Пред твоей дорогой дальней".
Поскорее он оделся,
Вышел из опочивальни.
Он спешит к своей любимой,
Где его не ожидали.
"Свет мой, отвори скорее".
"Что такое? Не беда ли?
Только как тебе открою,
Чтоб про это не узнали?
Погоди, отец уедет,
Матушка задремлет в спальне".
"Если нынче не откроешь,
Не дождешься ты свиданья.
Смерть пришла, одна ты можешь
Сохранить мое дыханье".
"Под окно беги скорее,
Где сижу за вышиваньем,
Брошу шелковую сверху
Лестницу - и смерть отстанет,
Если лестницы не хватит,
То коса моя достанет".
Тонкий шелк не держит, рвется,
Смерть его с собою тянет:
"Час пришел, пошли со мною,
Разве смертный смерть обманет!"

 

ПОДРУГА БЕРНАЛЯ ФРАНСЕСА


Исповедуясь подушке,
В одиночестве лежу.
Это кто же там стучится?
"Отворите!" Вниз бегу.
"Я - Берналь Франсес, сеньора,
И вам верно послужу,
Ночью буду я в постели,
А с утра при вас в саду".
Простынь сбросила с постели,
Чуть прикрыла наготу,
Золотой взяла светильник
И скорее вниз иду.
Чуть я дверь приоткрываю,
Он светильник мой задул.
С нами дева пресвятая,
Отведи от нас беду.
Вдруг он жизнь мою погасит,
Как он погасил свечу!
"Не пугайся, Каталина,
Я не зря к тебе стучу.
Одного сейчас убил я
И попасться не хочу".
И она, чтоб этот рыцарь
Не попался палачу,
Привела в опочивальню,
Посадила на парчу.
И малисовой водою
Руки мыла беглецу.
Розами убрала ложе
И левкоями в цвету.
"Что, Берналь Франсес, не видишь
Ты земную красоту?
Ты боишься альгвасила?
Но его я не пущу.
Или слуг моих боишься?
Я молчать их научу".
"Не боюсь я правосудья,
Правосудья я ищу.
Не боюсь и слуг. Я сам им
За молчанье возмещу".
"Что, Берналь Франсес, случилось?
Я тебя не узнаю.
Или ты нашел другую
И забыл любовь мою?"
"Нет, другую не завел я,
Я одну любовь храню".
"Может, ты боишься мужа?
Он давно в чужом краю..."
"Дальний край стать может близким,
Потому я здесь стою.
Твой супруг пришел, сеньора,
Навестить жену свою.
А из Франции подарки
Для супруги я везу:
Есть карминовое платье
На малиновом шелку.
И такое ожерелье -
Не увидишь на веку:
Шпагой, словно ожерельем,
Твою шею облеку.
Пусть француз поносит траур
И изведает тоску".

 

СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ ЛЮБОВЬ


Юный граф к любимой прибыл
Из-за моря-океана.
И коня поить повел он
В день святого Иоанна.
И покуда конь пьет воду,
Граф поет в тоске и в неге.
Птицы слушают ту песню,
Останавливаясь в небе;
Путник, слыша эту песню,
Забывает про усталость,
И моряк на этот голос
Поворачивает парус.
Вышивала королева,
Альба-нинья почивала.
"Поднимайтесь, Альба-нинья,
И откиньте покрывало,
И услышьте песнь русалки,
Лучшей песни не бывало".
"Что вы, матушка, ведь это
Не русалка распевает.
Это граф, в меня влюбленный,
Он от страсти умирает.
Как найти такое средство,
Что страданья умеряет?"
"Ах, проклятье этой песне!
Если королевну любит,
Прикажу его убить я,
И тебя он не погубит".
"Если вы его казните,
То и я умру при этом".
В полночь он простился с жизнью,
Умерла она с рассветом.
И она, как королевна,
Под плитой лежит алтарной,
Ну а он, потомок графов,
Рядом с той плитой алтарной.
И над ней взрастает роза,
А боярышник над графом.
Куст растет, растет и роза,
Птицы песнь поют в кустах им.
Ветки тянутся друг к другу
И друг друга обнимают.
А которые не могут,
В одиночестве вздыхают.
Королева в дикой злобе
Вырубить кусты велела,
Юный рыцарь горько плакал,
Совершая это дело.
От нее взлетела цапля,
От него - могучий сокол,
И они летают парой
В небе вольном и высоком.

 

РОМАНС О ПРЕКРАСНОЙ АЛЬБЕ


"Ах, цветка на свете, Альба,
Нет прекраснее, чем ты.
Даже солнце не сравнится
С блеском юной красоты.
Не снимаю я оружья,
Робко бодрствую в ночи.
Семь годов я сплю в доспехах,
Мне покоя не найти".
"Отдохните без оружья,
Страх ваш, рыцарь, пустяки.
Дон Альбертос на охоте,
Он в горах или в степи".
"Если впрямь он на охоте,
Пусть собьется он с пути,
Пусть погибнет его сокол,
Сбесятся от жажды псы,
Самого же мавр пусть пикой
С левой поразит руки".
"Спешивайтесь, граф дон Грифос,
Нынче жарко и в тени.
Ах, сеньор мой, как вы худы,
Руки ваши так тонки".
"Жизнь моя, не удивляйтесь,
Я страдаю от любви.
И не видел я награды
За страдания мои".
"Нынче вы ее добьетесь
За страдания свои".
Чуть ушли они в светелку,
А Альбертос сам в двери:
"Что случилося, сеньора,
Почему вы так бледны?"
"Ах, сеньор, в ужасных муках
Протекают дни мои.
Вы все время на охоте.
Мы скучаем здесь одни".
"Ты кого-нибудь другого,
Моя нинья, обмани.
Чей там конь заржал в конюшне,
Ты мне это объясни?"
"Этот конь - отца подарок,
Вы принять его должны".
"Ну а чьи это доспехи
В коридоре у стены?"
"Их мой брат носил. И это
Вам подарок от родни".
"Ну а чье копье большое
Там поставлено, взгляни?"
"Это то копье, которым
Ты насквозь меня пронзи.
Жить я больше недостойна,
Смерть, скорей меня возьми".

 

О БЛАНКЕ-НИНЬЕ


"Когда бы я снял доспехи
И раздетым уснуть посмел,
Увидела б ты, сеньора,
Что я, словно солнце, бел.
Но семь лет я в броню закован,
Семь лет я сражаюсь в ней,
И кажется мое тело
Чернейшей сажи черней".
"Ложись, мой сеньор, не бойся,
Доспехи тяжкие сняв,-
Охотиться в горы Леона
Надолго уехал граф".
"Пусть орлы заклюют его сокола
И псы его взбесятся там,
Пусть конь его сбросит и волоком
Притащит домой по камням!"
Внезапно с охоты в замок
Вернулся граф в эту ночь:
"Что ты делаешь, Бланка-нинья,
Отца-предателя дочь?"
"Сеньор, перед сном я косы
Расчесывала, скорбя,
Ведь ты отправился в горы,
И я одна без тебя".
"К чему притворяться, Бланка,
Язык твой проклятый лжет;
Чей это конь, скажи мне,
Внизу под стеною ржет?"
"Сеньор, это вам подарок,
Его прислал мой отец".
"А чьи доспехи в прихожей,
Признайся мне, наконец?"
"Сеньор, и это подарок,
Он прислан братом моим".
"А чье там копье, я вижу,
Блестит острием стальным?"
"Возьмите его, возьмите,
Вонзите его в меня,
Увы, мой граф, я виновна"
И смерть заслужила я".

 

РОНСЕВАЛЬСКАЯ БИТВА


Вот начинают французы
Против мавров сражаться,
А мавров столько, что просто
Не дают отдышаться.
Тут сказал Бальдовинос,
Внимайте его словам:
"Ах, кум дон Бельтран, не сладко
Приходится нынче нам;
Не с голоду - так от жажды
Я богу душу отдам;
Конь изнемог подо мною,
Рука устала рубить,
Давайте дона Рольдана
Попросим в рог затрубить;
В испанских горах император
Услышит далекий зов,
Подмога сейчас важнее
Ярости храбрецов".
Сражаясь, Рольдан ответил:
"Вы слов напрасно не тратьте,
Об этом уже просили
Двоюродные мои братья;
Просите лучше Ринальда,
Чтоб он за сигнал тревоги
Не попрекал меня после
Ни в городе, ни в дороге,
Ни в Испании, ни во Франции,
Ни с умыслом, ни ненароком,
Ни при дворе императора
На пиру за столом широким:
Я гибель предпочитаю
Постыдным его попрекам".
Тут дон Ринальд отозвался,
Рубившийся неподалеку:
"О, недостойны французы
Сынами Франции быть,
Когда перед кучкой мавров
Просят в рог затрубить!
Коль разъярюсь, как бывало,-
За мавров, грозящих нам,
Будь их столько и вдвое столько,
Я и хлебной корки не дам".
И, разъярен, как бывало,
Во вражеские ряды
Он входит, как жнец умелый
В хлеба во время страды;
Он головы так сшибает,
Как сборщик яблок - плоды;
И мавры по Ронсевалю
Бегут, бегут от беды.
Тут выскочил мавр-собака,
Родившийся в час недобрый:
"Назад,- закричал он,- мавры,
Чума на ваши утробы!
О, горе королю Марсину,
Что послал вас на славное дело,
Горе ей, королеве мавров,
Что войску платить велела,
Горе вам, получившим плату
За то, чтоб сражаться смело!"
Услышали это мавры,
Повернулись лицом к врагу,
Ударили неудержимо,
И вот уж французы бегут.
Но Турпина-архиепископа
Послышался голос тут:
"Назад, французы! Спешите
Сердца ваши ожесточить,-
Лучше погибнуть с честью,
Чем дальше в бесчестье жить!"
И повернулись французы,
И бросились в бой опять,
И столько сразили мавров,
Что словом не рассказать.
Не на коне- на зебре,
Среди угрюмых теснин,
Убегает по Ронсевалю,
Убегает король Марсин;
Кровь из ран его хлещет,
Окрашивая траву,
Вопли из горла рвутся
В небесную синеву:
. "Магомет, от тебя отрекаюсь!
Я тебе, не жалея добра,
Члены - из кости слоновой,
Туловище - из серебра,
Из золота голову сделал;
И неустрашимых в борьбе
Я шестьдесят тысяч
Рыцарей отдал тебе;
Абрайма, моя супруга,
Двадцать тысяч тебе отдала,
И дочь моя Мателеона
Тридцать тысяч тебе отдала;
Никого я вокруг не вижу -
Изрубили их всех враги,
Только я в живых и остался,
Да и то без правой руки:
Мне ее, волшебством хранимый,
Отрубил Рольдан-паладин,-
Если б не был он заколдован,
Я бы справился с ним один;
Я в Рим ухожу - хочу я
Умереть, как христианин,
Пусть крестным отцом моим будет
Этот Рольдан-паладин,
И пусть окрестит меня этот
Архиепископ Турпин...
Но нет, Магомет, с досады
Кощунствую я, прости!
Я в Рим не пойду - от смерти
Хочу себя сам спасти".

 

О ПРЕКРАСНОЙ МЕЛИСЕНДЕ


Давно уснули все люди,
Чей сон всевышний хранит,
Не спит одна Мелисенда -
Императора дочь не спит,
Полюбился ей граф Айруэло -
И принцесса лишилась сна.
В чем мать родила - с кровати
Спрыгивает она,
Одевшись во что попало,
В покои спешит скорей,
Где отдыхают дамы,
Которые служат ей. .
Расталкивает инфанта
Своих задремавших дам:
"Проснитесь, вставайте, сони,
Хочу обратиться к вам:
Кто сведущ в делах любовных,-
Подайте дельный совет,
И те меня пожалейте,
Кто не знает любовных бед.
Полюбился мне граф Айруэло.
Ни сна, ни покоя нет".
И первой сказала слово
Дама преклонных лет:
"Услады любви, сеньора,
Спешите узнать сейчас,
Если до старости медлить,
Никто не полюбит вас".
Не стала ждать Мелисенда,
Не стала смирять свой пыл,
Она во дворец поспешила,
Где граф Айруэло жил.
Но вдруг ей навстречу Эрнандо,
Отца ее альгвасил:
"Что это значит, инфанта?
Я удивлен весьма.
Вы или больны от страсти,
Или сошли с ума!"
"Рассудка я не лишилась,
У меня возлюбленных нет,
Но в детстве, болея тяжко,
Дала я такой обет:
Ходить девять суток к мессе
В собор Сан-Хуан-де-Латран -
Днем ходят мои дуэньи,
Прислужницы - по вечерам".
Пришлось замолчать Эрнандо;
Но за униженье и стыд
Разгневанная инфанта
Пожелала ему отомстить.
"Одолжи мне кинжал,- сказала,-
Ночной опустился мрак,
На улицах в эту пору
Я очень боюсь собак".
Едва свой кинжал инфанте
Доверчиво подал он,
Как замертво рухнул наземь,
Ударом ее сражен.
А она во дворец поспешила,
Где граф Айруэло жил;
Там заперты были двери,
И никто их не сторожил;
Волшебным заклятьем настежь
Она распахнула их.
От грохота граф проснулся,
Стал рыцарей звать своих:
"На помощь, ко мне, кабальеро,
На помощь, ко мне, друзья!
Враги во дворец забрались,
Гибелью мне грозя".
Но хитрая Мелисенда
Такой завела разговор:
"Напрасна твоя тревога,
Не бойся меня, сеньор;
Я - некая мавританка
С далеких заморских гор".
И тут же ночную гостью
По голосу граф признал,
Приблизился он к инфанте
И нежно за руки взял;
В саду под зеленым лавром,
В укромной его тени,
Без устали предавались
Забавам Венеры они...

 

О ПРЕКРАСНОЙ ИНФАНТЕ


Однажды инфанта сидела
Под сенью оливы густою,
Расчесывая свои кудри
Гребенкою золотою.
На небо она взглянула,
Тде солнце являлось миру,
И видит: военное судно
Плывет по Гвадалквивиру.
То прибыл Альфонсо Рамос,
Седой адмирал Кастильи.
"В час добрый, Альфонсо Рамос,
Тебя в этот сад впустили;
О флоте моем могучем
Какие принес ты вести?"
"Сказал бы, но опасаюсь
Лишиться жизни и чести".
"Не бойся, Альфонсо Рамос,
Открыто мне все поведай".
"Сеньора, берберские мавры
В Кастилью вошли с победой".
"Когда б не дала я слово,
Твоя б голова слетела!"
"Когда б ты мою срубила,
Твоя бы не уцелела".

 

ДОЧЕРИ ГРАФА ФЛОРЕС


"Если будешь в Испании - пленницу
Привези мне, мавр, из похода:
Не белую, не дурнушку,
Не низкого рода".
Идет из часовни Флорес,-
Граф молился жарко и долго,
Послать ему сына иль дочку
Просил он господа бога.
"Горе ждет тебя, граф Кастильи,
Жена твоя пленницей станет".
"Не быть ей в плену - скорее
Последний мой час настанет".
Уехал граф, и жена его
В неволю попала сразу.
"Мавританская королева,
Твоему послушен приказу,
Красавицу христианку
Привез я тебе из похода:
Не белую, не дурнушку,
Не низкого рода,
Не какую-нибудь принцессу,
А жену кастильского графа".
"Рабыней моей любимой
Ты будешь. Служи без страха,
Хозяйкой ступай на кухню,
Ключи я тебе вручаю".
"Моя госпожа, о большем
Я счастье и не мечтаю".
Королева ходила тяжелой.
Была и рабыня с ношей,
И обе одновременно
Разродились по воле божьей.
Королева на троне рожала,
На голой земле - рабыня;
Родила королева дочку,
А невольница - сына.
Коварные повитухи,
Детей подменив, сплутовали:
Мальчика - королеве,
Рабыне - девочку дали.
Однажды, ее пеленая,
Рабыня сказала такое:
"Не плачь, не плачь, моя дочка,
Дитя, не рожденное мною!
Жили бы мы с тобою
На родине нашей милой,
Тебя бы я цветом жизни -
Марией Флор окрестила;
Была у меня сестрица -
Да к маврам в плен угодила:
Забрали ее в неволю,
Забрали утром ненастным,
Когда рвала она розы
В своем цветнике прекрасном".
Слова эти королева
Из комнаты слышит спальной
И шлет своего эфиопа
За пленницею печальной:
"Что ты сказала, красотка,
Что ты сказала, горюя?"
"Слова, что я говорила,
Тебе, госпожа, повторю я:
"Не плачь, не плачь, моя дочка,
Дитя, не рожденное мною,
Жили бы мы с тобою
На родине нашей милой,
Тебя бы я цветом жизни -
Марией Флор окрестила;
Была у меня сестрица -
Да к маврам в плен угодила:
Забрали ее в неволю,
Забрали утром ненастным,
Когда рвала она розы
В своем цветнике прекрасном".
"Ах, если все это правда,
Я тайну тебе открою:
Не с госпожой говоришь ты,
А со своей с сестрою!"
"Все это правда, сеньора,
Тебе не посмею солгать я..."
И сестры заплакали в голос,
Раскрыв друг другу объятья.
Король этот плач услышал
Из комнаты, где писал он,
И своего эфиопа
За женщинами послал он.
"Что ты плачешь, мое сокровище?
Что рыдаешь ты, моя радость?
С лучшим турецким домом
Я вас породнить постараюсь".
Ответила королева:
"Немало обид снесла я,
Но с кровью собак проклятой
Свою смешать не желаю".
Тайком сговорились сестры,
По саду с детьми гуляя,
И обе они вернулись
Домой из чужого края.

 

ГРАФ СОЛЬ


У Испании с Португалией
Большая война идет,
Позорная смерть на плахе
Дезертиров и трусов ждет.
Уже с королем простился,
Простился с женой граф Соль -
Командовать войском в походе
Назначил его король.
Графиня юная плачет,
К плечу супруга припав:
"Скажи, сколько лет ты должен
Пробыть на чужбине, граф?"
"Если с полей сражений
Через шесть не вернусь я лет,
Выходи за другого замуж",-
Он ей говорит в ответ.
Минуло и шесть, и восемь,
И десять минуло лет-
Граф Соль домой не вернулся,
Известий от графа нет.
Отец навестил графиню:
"Скажи, любимая дочь,
Какая тоска тебя гложет,
Что плачешь ты день и ночь?"
"Отец дорогой, во имя
Спасенья моей души,
Ты мне на поиски графа
Отправиться разреши".
"Воля твоя, дорогая,
Хочешь искать - ищи".
Отправилась в путь графиня
По суше и по воде,
По Франции, по Италии -
Не видно графа нигде.
Она уже возвращалась
В отчаянье и тоске,
Когда огромное стадо
Увидела в сосняке.
"Пастушок, пастушок, во имя
Спасенья твоей души,
Меня обмануть не вздумай,-
Чистую правду скажи:
Чьи это коровы пасутся
На сочных полянах вдали?"
"То скот графа Соль, сеньора,
Владельца этой земли".
"А чьи хлеба колосятся,
Обильную жатву суля?"
"Того же графа, сеньора,
Это его поля".
"А чьи это овцы кормят
Своим молоком ягнят?"
"Эти отары, сеньора,
Графу принадлежат".
"А чьи там сады и замок,
Это поместье чье?"
"Того же графа, сеньора,
Это его жилье".
"А кони, чьи кони скачут,
Я слышу их громкий храп?"
"На этих конях, сеньора,
Охотиться ездит граф".
"А кто эта дама с мужчиной,
Ее обнимает он?"
"Это невеста графа,
С которой он обручен".
"Пастушок, пастушок мой милый,
Во имя святой Соледад,
Отдай мне свой плащ убогий
За шелковый мой наряд.
Что искала я - отыскала
И теперь не уйду назад!
Веди меня к его двери,
Пусть даже она заперта,
Его умолять я буду
Подать мне ради Христа".
Стоит у двери графиня
В плаще с чужого плеча,
Выпрашивает подаянье,
О милосердье шепча.
Сопутствовала удача
Бедняжке на этот раз:
Граф Соль на ее моленья
Откликнулся, не скупясь.
"Откуда ты, странница, родом?"
"Сеньор, из Испании я".
"Как ты сюда попала?"
"Почернела в скитании я.
Я искала любимого мужа,
По колючкам шла босиком,
А найдя его, я узнала,
Я узнала, что женится он;
Забыл он о верной супруге,
Подвергшей на долгом пути
Опасностям тело и душу,
Чтоб только его найти".
"Паломница, паломница,
Не надо меня смущать,
Не женщина ты, а дьявол,
Пришедший меня искушать!"
"Нет, добрый граф, я не дьявол,
Тебе не хочу я зла,
Я только твоя супруга,
И я за тобой пришла".
Когда граф Соль убедился,
Что с ним говорит жена,
Он велел оседлать немедля
Резвейшего скакуна.
Серебряных колокольцев
На сбруе бренчал набор.
И жарко сверкали дуги
Стремян золотых и шпор.
В седло граф Соль благородный
Вскочил и, в минуту одну
Плачущую от счастья
Легко подхватив жену,
Вихрем помчался, вихрем,
Вихрем летел домой,
Пока наконец не прибыл
В замок свой родовой.
Осталась ни с чем невеста,
Фата на ней ни при чем:
Надевший чужое - ходит
В конце концов голышом.

 

РАЗЛУКА


"Скачите сюда, кабальеро,
К столбу привяжите коня,
Пику воткните в землю
И выслушайте меня:
С мужем моим на чужбине,
Быть может, встречались вы?"
"А кто он, скажите, сеньора,
Приметы его каковы?"
"Мой муж белокож и статен,
Он знатен, учтив, умен;
Он страстный любитель шахмат
И картами увлечен;
Сверкают гербом маркиза
Эфес его шпаги и щит,
Камзол его золотом вышит
И алым шелком подбит;
Добытый в бою турнирном,
На древко его копья
Прибит португальский вымпел
У самого острия".
"Судя по этим приметам,
Ты стала уже вдовой:
В дому одного генуэзца
. За картами в час роковой
В Валенсии неким миланцем
Супруг был заколот твой.
О нем кабальеро скорбели
И много прекрасных дам,
Но дочь генуэзца, пожалуй,
Была всех печальней там;
Молва говорит: был близок
С той девушкой ваш супруг;
Не пренебрегите мною,
Коль нужен вам новый друг".
"Не надо, сеньор, не надо,
Не надо смущать меня,
Уйду в монастырь, навеки
Верность ему храня".
"Не можете вы, сеньора,
Исполнить замысел свой,
Ведь это ваш муж любимый
Пред вами стоит живой".

 

БЛАНКА ФЛОР И ФИЛОМЕНА


Вдоль по берегу над речкой
В час прогулки неизменной
Ходит с дочками Уррака:
С Бланкой Флор и Филоменой.
И король, владыка мавров,
К ним свернул с пути однажды,
С матерью завел беседу
О своей любовной жажде.
К старшей дочке, к Филомене,
Сватался король влюбленный -
Младшая ему досталась
От Урраки непреклонной;
Лишь из вежливости Бланку
Согласился взять он в жены.
"Обещай, король Туркильо,
С ней не обращаться худо".
"Вы, сеньора, не тревожьтесь,
Я ей добрым мужем буду;
То вино, что буду пить я,
Разделю с моей женою,
И тот хлеб, что буду есть я,
Будет есть она со мною".
Повенчались и умчались,
Мать оставили в печали;
Девять месяцев со свадьбы
Старую не навещали.
На десятый месяц только
К ней король приехал снова.
"Здравствуй, зять, король Туркильо,
Бланка Флор моя здорова?"
"Будьте в добром здравье, .теща,
Никогда не знайте горя;
Ваша дочь вполне здорова,
Ждет она ребенка вскоре.
Я приехал с порученьем:
Филомену к нам доставить,
Чтобы ей на время родов
Вместо Бланки домом править".
"Рано отпускать девицу
Из дому в страну чужую,
Но сестру свою проведать,
Так и быть, ей разрешу я.
Пусть она через неделю
Возвратится - ведь нескромно
Девушке простоволосой
Долго быть вдали от дома".
На коня гнедого сел он,
А она - на вороного,
И они, семь лиг проехав,
Не промолвили ни слова.
На восьмой - король Туркильо
С нею пошутил немного
И любви стал домогаться
Тут же, посреди дороги.
"Что ты делаешь, опомнись,
Ты попутан сатаною,
Зятем ты мне стал, Туркильо,
Сестры мы с твоей женою!"
Он мольбы ее не слушал,
Соскочил с коня угрюмо,
Руки ей связал и ноги,
Сделал с нею, что задумал.
Голову отрезал, вырвал
Ей язык и бездыханный
Труп закинул в ежевику,
Где не ходят христиане.
Но, ведом рукой господней,
В этой чаще ежевичной
Брел пастух, и божьей волей
Речь обрел язык девичий:
"Ты мне письма, ради бога,
Напиши, пастух... Сначала
К матери моей несчастной,-
Лучше б вовсе не рожала!
А потом к сестрице милой,-
Лучше бы меня не знала!"
"Нет пера и нет бумаги,
Чтоб помочь вам бога ради..."
"Пусть пером тебе послужит
Волос мой из черной пряди.
Нет чернил - моею кровью
Ты пиши оледенелой,
Если не найдешь бумаги,
Ты возьми мой череп белый".
Но летел письма быстрее
Слух о том, что совершилось.
Бланка Флор в тот час недобрый
Мертвым сыном разрешилась;
Скинутого в час недобрый
Бланка Флор в котле сварила,
Чтобы покормить с дороги
В дом вошедшего Туркильо.
"Чем меня ты угостила,
Чем, скажи, я пообедал?"
"Собственной вкусил ты плоти,
Потрохов своих отведал;
То был вкус твоей же крови,
Но тебе ведь, несомненно,
Более пришлись по вкусу
Поцелуи Филомены!"
"Что, изменница, ты мелешь,
Как ты все узнала, сука?
Голову тебе отрубят
Той же саблей те же руки!"
Матери, мужей для дочек
Лишь в родном ищите крае;
Я когда-то двух имела,
И судьба у них такая:
От меча одна погибла
И от злой любви - другая.

 

ДОНЬЯ АЛЬДА


В поля ускакал дон Педро,
Он долго был на охоте,-
Собаки его устали,
И сокол пропал в полете.
Охотника смерть настигла,
И тень его мертвой плоти
Домой в ту ночь возвратилась
В посмертной своей заботе:
"О мать, помолчи,- ни слова
Моей донье Альде милой,
Она ведь еще ребенок,
И горе б ее убило.
Пускай она сорок суток
О смерти моей не знает..."
На сносях была донья Альда,
И сына она рожает.
"Скажи мне, свекровь, скажи мне,
Скажи, свекровь дорогая,
По ком это колокол гулкий
Звонит, звонит, не смолкая?"
"То в церкви к вечерней мессе
Колокола трезвонят".
"Ты слышишь, хор отвечает,
Кого они там хоронят?"
"То празднуют день патрона
Торжественной службой в храме".
Вот пасха пришла, и в церковь
Идет донья Альда с дарами.
"Какое надеть мне платье,
Скажи, свекровь, посоветуй?"
"Для стройных и белолицых
Нет лучше черного цвета".
"Да будет здоров дон Педро,
Сокровище моей жизни,
Успею носить я траур,
Еще далеко до тризны".
Служанки шествуют в черном,
Хозяйка - в наряде пасхальном.
Веселый пастух с волынкой
Встречает их словом похвальным:
"Что за вдовушка-щеголиха!
Что за вдовушка, что за краля!"
"Скажи мне, свекровь, скажи мне,
Что крикнул пастух, играя?"
"Что надо прибавить шагу,
Что месса начнется скоро".
На паперти с доньи Альды
Люди не сводят взора.
"Почему на меня так смотрят,
Разглядывают так странно?"
"Скажу тебе, донья Альда,
Я правды скрывать не стану:
Здесь прах королей хоронят
И первых грандов Кастильи,
И здесь твоего дона Педро
Недавно похоронили".
"Ах, горе мне, бедной, горе,
Не в трауре, не вдовою,
Пришла я сюда нарядной
Матерью молодою!
В недобрый час родила я
Тебя, мой сыночек кроткий,
Себе на беду ты будешь
Расти без отца сироткой".

 

О ГЕРИНЕЛЬДО


"Геринельдо, Геринельдо,
Паж любимый короля,
С кем ты ночью, Геринельдо,
Под окном моим стоял?..
Мне сдается, Геринельдо,
Нынче очередь моя".
"Вы все шутите, сеньора,
С вашим преданным слугой".
"Бог свидетель, Геринельдо,
Не до шуток мне с тобой".
"И когда, моя сеньора,
Навестить могу я вас?.."
"В полночь замок засыпает,
Приходи сегодня в час".
Час уже часы пробили,
Геринельдо нет как нет.
"Неужели, Геринельдо,
Позабыл ты обо мне?"
"Открывайте дверь, сеньора,
Или ставень на окне!"
"Кто проник в мои покои?
Чей там голос? Что за стук?"
"Это я, моя сеньора.
Это я, ваш нежный друг".
Дверь инфанта отворила,
Гостя в спальню повела.
В долгих ласках, в поцелуях
Незаметно ночь прошла.
А под утро сон опутал
Утомленные тела.
Весь в поту король проснулся,
Что привиделось ему?
"То ль похитили инфанту,
То ли враг в моем дому..."
Второпях пажа он кличет
В предрассветной тишине:
"Геринельдо! Геринельдо!
Принеси одежду мне!"
Трижды глас его раздался.
Тишина была кругом.
И пошел король к инфанте,
Опоясавшись мечом.
Видит он девичье ложе,
Двух любовников на нем.
"Заколоть мне Геринельдо -
Воспитал его я сам...
Дочь убить - тогда кому же
Королевство передам?
Меч пусть ляжет между ними,
Будет он свидетель мой..."
Вышел в сад король, согнувшись
Под нежданною бедой.
Вздрогнула во сне инфанта,
Пробудилась и глядит -
Между нею и любимым
Королевский меч лежит,
И высоко в небе синем
Солнце ясное горит.
"Просыпайся, Геринельдо!
Поднимайся, милый мой!
Лег на ложе меч отцовский
Между мною и тобой".
"Как бы мне уйти отсюда,
Не попавшись королю?"
"Незаметно выйдешь садом,
Помни, я тебя люблю,
И с тобой судьбу любую
До конца я разделю".
"Что с тобою, Геринельдо,
Ты белей, чем белый плат?"
"Я ходил, король мой добрый,
Посмотреть цветущий сад,
И согнал со щек румянец
Белой розы аромат".
"Уж не той ли, что сорвал ты?
В том порукою мой меч".
"Знаю, смерти я достоин
И готов в могилу лечь".
Тут инфанта подбежала,
Слезно молит короля:
"Мой отец и повелитель,
Дайте мне его в мужья.
А убить его велите -
Вместе с ним погибну я".

 

О КОРОЛЕ МАВРОВ


"Валенсия, ах, Валенсия!
Валенсия, валенсианка!
Вчера была мавританкой,
Сегодня ты христианка.
Но скоро вернутся мавры,
Я это тебе предрекаю,
Королю христиан я саблей
Бороду обкорнаю;
Супруга его, королева,
В служанках моих завянет,
А дочь его, недотрога,
Наложницей моей станет".
Добрый король эти речи
Услышал по воле божьей;
Пошел во дворец к инфанте,
Она почивала на ложе.
"Дочь моя дорогая,
Немедля покинь свою спальню!
Радость моего сердца,
Надень свой наряд пасхальный,
И выйди навстречу мавру,
И его задержи речами".
"Скажи мне, скажи, красотка,
Почему ты одна на поляне?"
"Отец мой в поход уехал,
В часовне мать на молитве,
А старший брат мой, Фернандо,
Врагами зарублен в битве".
"Скажи мне, скажи, красотка,
Что за крики сюда долетают?"
"Это пажи в конюшне
Коням овес засыпают".
"Скажи мне, скажи, красотка,
o Не копья ли там засверкали?"
"Это пажи толпою
Охотиться поскакали".
И часу не миновало,
Король мавританский схвачен.
"Скажи мне, скажи, красотка,
Какой мне конец предназначен?"
"Заслуги твои нам известны,
Конец тебя ждет по заслугам:
Сожгут на костре тебя, нехристь,
И пепел развеют над лугом".

 

МОРИАНА-ПЛЕННИЦА


Мориана с мавром Гальваном
В замке тихо проводит дни.
Чтобы ей не скучать, не плакать,
Сели в карты играть они.
Если в выигрыше Мориана,
Отдает ей мавр города,
Мориане руки целует,
Если в проигрыше она.
Разнежен Гальван, доволен,
Смежает очи и спит.
В окно глядит Мориана,
Заслышав топот копыт.
Видит, всадник по полю едет,
Слезы льются из глаз ручьем;
"Ай, вставайте, псы, просыпайтесь,
Разрази вас господний гром!
Утащили волки овечку -
Где теперь мне найти их след?
По дорогам и бездорожью
Я скитаюсь уже семь лет.
Окровавил босые ноги,
Все разыскивал день и ночь
Несравненную Мориану,
Короля любимую дочь.
Утром, в день святого Хуана,
Захотелось ей роз нарвать.
Взяли мавры в плен Мориану -
Где теперь мне ее сыскать?"
Мориана его узнала
С горькой радостью и тоской,
Щеки мавра она слезами
Окропила, словно росой.
Пробудился Гальван и молвил,
От гнева белый как мел:
"Что с тобою, моя сеньора,
Кто тебя обидеть посмел?
Если мавры мои виною -
Ай, поплатятся головой,
Если злые твои служанки -
Накажу своею рукой,
Ну, а если то христиане -
Обрушусь на них войной".

 

О ДОНЕ БУЭСО


В пасху это было,
В первый день недели:
На поля Оливы
Мавры налетели.
Ай, поля Оливы,
Ай, просторы Граны!
Полонили мавры
Христиан немало;
Юная инфанта
С ними в плен попала.
К королеве мавров
Привели инфанту
В жемчугах, в атласе,
В ожерельях, в бантах.
"Эта полонянка
Всех испанок краше:
В дар ее примите,
Королева наша.
Нет ни щек румяней,
Ни темнее взора:
В дар от нас примите
Пленницу, сеньора".
"Мне подарок этот,
Мавры, не годится:
Наш король так молод -
Может он влюбиться.
Прочь ее ведите,
Мне таких не надо:
Он ее полюбит
С первого взгляда".
"Пусть она, сеньора,
Хлеб печет до ночи:
Станут щеки желты,
Потускнеют очи.
Пусть стирает платья
В ледяном потоке:
Тусклы станут очи,
Пожелтеют щеки".
Вот она стирает
В холода и в грозы;
Побледнел румянец,
Облетели розы,
Растеряла розы,
До свету вставая,
Платья королевы
День-деньской стирая.
Едет дон Буэсо
На заре по лугу:
В землях мавританских
Ищет он подругу.
К речке подъезжает,
Говорит девице:
"Отойди, дочь мавра,
Дай коню напиться,
Пусть воды напьется
Чистой и студеной".
"Будь ты трижды проклят,
Идол прокаженный!
Кто перед тобою,
Ты не видишь, что ли?
Я Христовой веры,
Здесь томлюсь в неволе".
"Белы твои руки
В серебряных струях.
Если хочешь, девушка,
Тебя увезу я.
Нежны твои руки,
Вода - ледяная.
Если хочешь, девушка,
Увезу тебя я".
"Путь в горах не близкий,
Путь в горах пустынный:
Страшно будет ехать
Мне вдвоем с мужчиной".
"На мече клянусь я
Остром, золоченом -
Буду тебе братом,
Братом нареченным".
"Верь, с тобой уехать
Я была бы рада,
Только что мне делать
С этими нарядами?"
"И парчу и бархат
Ты возьми с собою,
Ну, а полотняные
Брось на дно речное.
Отвечай мне, девушка,
Темные очи,
Сядешь ли в седло ты,
Сзади ль ехать хочешь?"
"Девушке пристало
Сзади ехать, рыцарь".
Поднял, посадил он
На коня девицу.
Вот поля и рощи
Знакомого края:
Узнает их девушка,
Слезы утирает.
"Жизнь моя, что плачешь,
Слезы льешь рекою?
Лучше умереть мне,
Если я виною".
"Ай, просторы Граны,
Ай, поля Оливы!
В том дворце росла я,
Вольная, счастливая!
С королем, отцом моим,
Здесь мы проходили,
Вместе ту оливу
В землю посадили,
Королева-матушка
Шелком вышивала,
Я мотки держала,
Нить в иглу вдевала.
Дон Буэсо, брат мой,
На быка шел смело,
Объезжал коней оп
Ловко и умело.
Я жила, не зная
Горя и заботы..."
"Пусть откроют, матушка,
Радости ворота!
Не себе подругу -
Дочь тебе везу я".
"Дочь была румяная,
Дочь не признаю я,
А везешь невестку -
Встречу, как родную".
"Потому, о матушка,
Побледнела дочка,
Что семь лет не ела
Хлеба ни кусочка.
Ела только травы,
Где река синеет,
Где пасутся кони,
Тихо свищут змеи.
Только травы ела,
Жесткие и горькие,
Там, где свищут змеи,
Кони пьют на зорьке..."
Сжалься, матерь божья,
Залечи нам раны!..
Ай, поля Оливы,
Ай, просторы Граны!

 

ОСАДА АЛОРЫ


Алора, над рекою
Вздымающаяся круто;
Тебя осадил губернатор
В одно воскресное утро:
Пешим и конным войском
Все поле занято было,
Мощная артиллерия
В стене твоей брешь пробила.
Видно было, как мавры
Укрыться в замке спешили:
Женщины - скарб и платье,
Мужчины - муку тащили,
Юные мавританки
Несли червонное злато,
Сушеный инжир с изюмом
Несли мальцы-мавритята.
Над окруженным замком
Стяг поднялся крылатый.
А на стене высокой
За толстым зубцом замшелым
Стоял мавританский мальчик
С натянутым самострелом.
Вдруг перед самым штурмом
Голос его раздается:
"Труби отбой, губернатор,
Крепость тебе сдается!"
И тот, чтоб узреть герольда,
Забрало поднял повыше:
Стрела ему лоб пробила
И через затылок вышла.
С коня его снял Пабло,
Взял на руки Хакобильо,
Приемышами сызмальства
Они в его доме были.
Его к лекарям носили,
Просили: "Спасти нельзя ли?"
Слова, что успел сказать он,
Его завещаньем стали.

 

О МОРЕХОДЕ АБЕНУМЕЙЕ


Прославленный Абенумейя,
Самый лучший из мореходов,
Командир галер мавританских,
Разбивший врага на водах,
Гроза моряков христианских,
Потопивший судов немало,
Сегодня сам утопает,
Как лодка во время шквала.
Если б это случилось в море,
Он бы встретил судьбу без страха.
Настигла беда на суше -
Ему неверна Селиндаха.
Прекрасной придворной даме
Муса приглянулся отважный -
В делах любви, как известно,
Разлука - слуга неважный.
Приказал моряк живописцу
На щите рисунок исполнить:
По бурному морю корабль
Плывет, рассекая волны,-
Ведь на женщин волна похожа,
Меняется снова и снова,
Волна не имеет формы,
А женщина - твердого слова.
Корабль на мели застревает,
Хоть вдали уже виден берег,-
Вот так бывает с мужчиной,
Который женщинам верит.
Но все же цела оснастка,
Возносится нос над волнами -
Потому что с высоким чувством
Служил кавалер своей даме.
Сквозь рифы измены женской
Поведет его лучший лоцман -
Мужское верное сердце,
Врожденное благородство.
На глаза похожие люки
Глядят и печально и живо,
Как будто тоскуют о счастье,
А счастье недостижимо.
Равнодушно повисли флаги,
Со стихиями спорить не стоит -
Встречает судьбы удары
С такою же твердостью стоик.
На бушприте четкая надпись,
Прочесть эту надпись несложно:
"Служил я верой и правдой,
Но плата была ничтожна".
Быть может, этот рисунок
Покой Селиндахи нарушит,
И поймет неверная дама
Превосходство моря над сушей.
Вот так мореход размышляет,
- Покидая стены Гранады,
И держит путь в Альмерию,
К судам королевской армады.
И клянется Абенумейя
Не верить дамам отныне:
Ведь женское слово - ветер,
А сердце - морская пустыня...

 

О ХАРИФЕ


Задумал король Гранады
С Кастильским домом сражаться.
И пишет он в Антекеру:
"Копейщиков славных шестнадцать
Пришли мне, алькальд, на помощь,
Пусть восемь отправятся сразу
И путь свой держат к Хаэну,
А прочие ждут приказа".
Посланье алькальд целует,
Послушный воле сеньора,
Сзывает храбрейших мавров -
Пускай начинают сборы.
Как жаль, в этом деле трудном
Участвовать он не сможет -
Спешит ко двору, где смуту
Затеяли два вельможи.
Алькальд поручает сыну
Поехать с отрядом вместе,
В бою не уронит Харифе
Высокой семейной чести.
Проснулся от звона доспехов
Воскресным утром весь город -
На резвых конях кордовских
Проносятся всадники гордо.
В лазурных, желтых и белых
Одеждах гарцуют все восемь.
В честь дамы, прекрасной Селинды,
Они цвета эти носят.
Султаны из белых перьев
На шапках остроугольных
Чуть связаны лентой зеленой,
Их ветер колышет вольно.
Пристегнуты к портупеям
Тунисские сабли кривые,
Сверкают на солнце пики
И палицы боевые.
Высокие белые седла
На спинах коней буланых.
Сапожки из черной кожи
В стальных стременах чеканных.
Трубач самым первым едет,
Ведет отряд за собою,
Его труба возвещает,
Что мавры готовы к бою.
Простое камковое знамя
Высоко реет над ними,
На знамени этом строгом
Алькальда вышито имя.
И герб Сегрийского дома
Блестит на щитах и латах -
Пять львов свирепых и диких,
Стоящих на задних лапах.
Все мавры отряд провожают,
Любуются дамы отрядом...
Муса, прославленный рыцарь,
Померк с отважными рядом.
По улицам скачет Харифе
На быстрой своей кобылице,
Она белизной и статью
Лишь с лебедем белым сравнится.
Расчесаны тщательно грива
И хвост шелковистый длинный,
Усыпана бисером сбруя,
И вкраплены в бисер рубины.
Гербом его щит украшен:
Над солнцем черная птица
Раскинула крылья смерти,
И надпись: "Пока не затмится".
В тунисской шапке Харифе
С пером петушиным желтым,
Сплетение звезд и лилий -
Узор на плаще тяжелом.
Клинок из толедской стали,
Вдоль ножен - аквамарины,
Кончается рукоятка
Литой головой тигриной.
Харифе, пробуя силу,
Играет дубовой пикой,
С такою же легкостью ветер
Играет лозою гибкой.
Призывы трубы проникли
Сквозь стены Хенералифе,
Сады покидают дамы -
Спешат увидеть Харифе.
Вниманием он доволен,
Но ищет Селинду влюбленный
И вот наконец увидел
Ее у решетки балконной.
Сказал он: "Прекрасная дама,
Ах, если б ты только знала,
Как мучит меня разлука!
Мне рыцарской славы мало,
Не надо наград королевских,
И благ не ищу я бренных.
Тебе я отдам добычу -
Толпу христиан презренных.
Во имя твое эти мавры -
Пускай им судьба поможет! -
Свершат дела боевые
И славу свою умножат.
И я, повинуясь долгу,
Сегодня готовлюсь к бою,
И я вместе с ними еду,
Но сердце мое с тобою.
И если в сраженье будет
Сопутствовать мне удача,
Возьми меня в плен навеки
К рабам христианским в придачу!"
Селинда взглянула нежно,
Достоин рыцарь награды:
Харифе ей отдал сердце,
А меч - королю Гранады,.
Прекрасная мавританка
Его осыпает цветами,
Харифе поклон глубокий
Отвесил прекрасной даме,
Махнул рукой на прощанье,
Подковы цокнули звонко,
Помчалась его кобылица.
И ветер за ней вдогонку.

 


 

 

cemeco.ru - kawasaki er 6 отзывы владельцев о мотоциклах kawasaki 6. со скидкой Подробнее...